Фаланга против легиона. Почему наследники славы Александра Великого уступили победу римлянам?
После трагической смерти Александра Великого в Вавилоне в 323 г. до н.э. его соратники получили не только громадные территории с богатыми городами, но и отлаженную военную машину. Ту силу, которая умела сокрушать сильных врагов. Они «унаследовали» обученных солдат и грамотные кадры среднего звена. Войско македонян, одолевшее тысячи верст и сонмы врагов, по праву считалось тогда лучшим в мире. Но почему военная система царя Александра не оправдала себя в войнах Рима с царями эллинистических государств, с наследниками македонской славы?
В конце Второй Пунической войны Рим начал свое расширение на восток. И легионы не остановили фаланги, созданные по заветам Филиппа Одноглазого и его победоносного сына. Некоторые историки полагали, что легкость, с которой Рим победил наследников Александра, была связана с отсутствием тактической подвижности фаланги. Но почему этот недостаток не стал решающим в битвах с персами? Проблема гораздо менее сложна, чем может показаться. Македонская фаланга была не костяком армии Филиппа и Александра, а только ее частью, очень важной, но частью ее.
Римляне против фаланги
Создание македонской фаланги
До появления возможности атаковать вражеские крылья фаланга в центре представляла собой твердый стержень, что-то вроде оси или шарнира, позволявшего наносить удары слева направо. Прочный центр, стойкий в обороне, стремительные отряды на флангах могли обратить в бегство даже самого напористого противника. И здесь следует задаться вопросом, почему эта система не сработала против легионов.
Фаланга македонян воскресла в битве при Моргартене в 1315 году, когда швейцарские копейщики заявили о себе как о новой военной силе в Европе. Сначала это была фаланга пикинеров-алебардщиков. Позднее фаланга дополнилась стрелками, которые вооружались аркебузами, пушками и мушкетами. Только линейная пехота, полностью вооруженная мушкетами со штыками, вытеснила фалангу с полей сражений.
Присмотревшись к количественному составу, мы начинаем замечать определенную тенденцию. У Александра Великого было 5000 кавалерии на реке Граник, 9000 на реке Гидасп (вероятно, нанятые персидские ветераны), в то время как его преемники использовали меньше сил. В армии Александра Великого соотношение между кавалерией и пехотой составляло примерно 1 к 8 или 1 к 7. Македонских кавалеристов было всего 2 000 при Киноскефалах, 3 000 при Пидне. По какой-то причине преемники Александра либо не могли выставить большие кавалерийские силы, либо не хотели. Для сравнения: армия Антиоха при Рафии состоит из 62 000 пехотинцев и 6 000 кавалеристов, или 1 к 10. У Птолемея было 45 000 пехотинцев и 4 000 кавалеристов (не берем в расчет слонов из обеих враждующих армий), тут соотношение составляет вообще 1 к 11.
Падение удельного веса конницы в армиях диадохов было обусловлено экономическими и социальными причинами. Всадник того времени, как и более поздний, был профессиональным солдатом. Сражаться в седле на лошади, без стремян, требовало очень хорошей подготовки. Учиться надо было с малых лет. На обладание боеспособной конницей могли рассчитывать только государства, где было немало кочевых племен. Но если в стране было мало кочевников, то вербовать кавалерию приходилось из числа наиболее состоятельных слоев населения. Содержание хорошей лошади требовало выделения части земель под пастбища. Для тренировок всаднику надо было отрывать часы от работы в полях. Потому крестьяне не могли поставить хорошую кавалерию. Это был удел богачей. Крестьяне могли быть резервом для пехоты, но не для кавалерии.
Римские легионеры в атаке
Аристократы в государствах диадохов могли заниматься конным спортом. Однако эллинистические наследники царя Александра позволили уменьшиться аристократическому классу. Возможно, они опасались восстаний своих подданных, требующих права голоса и совместного принятия решений о государстве, как в Афинах. Странно, что они не вербовали скифских, парфянских или сарматских наемников. Неужели боялись варварства в армии?
Не исключено, что на недооценке роли кавалерии при поддержке фаланги сказался застой мысли. Новые формы вооруженной борьбы не нужно было искать, когда уже была изобретена фаланга. Ее сила была продемонстрирована в кампаниях македонцев и диадохи отметали поиски лучшего? Зачем искать нечто новое, когда уже был отличный инструмент войны?
«Новый Александр» царь Пирр хорошо справлялся с римской армией, поскольку нашел оптимальное сочетание фаланги и вспомогательных отрядов. Он командовал войском очень похожим на армию Александра Македонского по своей структуре, но больше использовал слонов. Победить легионеров ему удалось с помощью армии, состоящей из фаланг. Пирр, однако, был очень выдающимся полководцем и прекрасно знал свою армию, ее сильные и слабые стороны и правила их использования.
Боевые свойства: +плотное построение воинов давало устойчивость и напор вперед +особое построение давало возможность выставить несколько рядов пик по фронту перед первой линией +копья длинной 6 метров
Стратегические свойства: +отличны в обороне, и хороши в атаке при обеспечении флангов фаланги +отличны против плохо организованного врага
Теперь римское войско, не буду слишком вдаваться в подробности, основа: легионы тяжелой пехоты.
Боевые свойства: +имеют хорошую защищенность доспехами, щитом +стойкие, умелые воины +отличная дисциплина для подвижного соединения
Стратегические свойства: +универсальность
приступим к разбору: ФАЛАНГА против ЛЕГИОНА
условия: примерно равное колличество войск, равнинная местность, хорошая погода.
Задачи фаланги: заставить увязнуть основные пехотные соединения легиона на фронте фаланги, провести фланговые удары кавалерией либо обеспечить ей фланги фаланги.
план Б: 1. Разделить легион на несколько частей. 2. Совершить ими широкие охваты фаланги, заставив ее либо перейти в наступление либо перегруппировки фаланги на несколько частей. 3. воспользоватся перемещениями фаланги, наступать в уязвимые места \ либо закончить охват и нанести серию\ одновременных главных ударов. 4 пользуясь сложностями в перестроении проводить отступления и натиски для нанесения потерь и расчленения фаланги до ее уничтожения.
В общем и целом стоит утверждать что если македонские подвижные части и кавалерия не сможет остановить наступление на фланге(или флангах) римской кавалерии и легионеров, то исход предсказуем. Римские войска подготовленные к сражению с македонской фалангой, позаботятся о умении совершать наступление в один фланг(а на другом оборонятся) или сразу в оба равными силами. Суть маневра в том чтобы подтянуть тяжелую пехоту и противопоставить македонцам не только кавалерию но и легионеров. При этом македонские подвижные части могут не угадать направления главного удара на одном из флангов. И тогда на фланге римляне будут оборонятся а на другом наступать большими силами, чем и достигнут успех над подвижными македонскими частями. А далее смогут нанести поражение фаланге. Поэтому я думаю что у армии македонии нет шансов против подготовленного римского легиона. Македонии одержать победу гораздо сложнее. Для этого им нужно пересматривать саму концепцию применения фаланги.
Дабы не быть голословным, призываю в свидетели признанного знатока военной истории Ганса Дельбрюка:
А в игре, напротив, легион имеет мало преимуществ и в столкновении с фалангой часто проигрывает. У меня типичными бывали следующие ситуации: фаланга атакована с фронта и с тыла превосходящими силами, и при этом умудряется долгое время держаться, ожидая подкреплений. Мои легионеры рубят фалангитов в спину, а те знай себе теснят с фронта другой римский отряд своими длинными копьями.
Я как-то ударил один лох (подразделение) фаланги царя Филиппа (битва при Киноскефалах) своей тяжелой конницей во фланг (все как в учебниках по стратегии). И что же? Лох не будь лохом, моментально перестроился (скорее, ‘перетек’, трансформировался, подобно монстру из фильма ужасов) и насадил кавалеристов на копья.
У легиона в игре нет возможности и оперировать ‘на манипулярном уровне’ и, следовательно, другое важное преимущество резко сокращается.
Но ‘нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики’.
Итак, битва при Аскулуме.
Предыстория. Царь Эпира Пирр, замечательный полководец, решил основать великое эллинское царство в Западном Средиземноморье. Эллинистические цари, оспаривавшие друг у друга владение Македонией, были рады спровадить опасного соперника в Италию. Поэтому они помогли Пирру в снаряжении армии и гарантировали безопасность тылов.
К тому же, Пирра призывал богатейший город Южной Италии, Тарент. Сильно опасавшийся Рима.
Итак, эпирский царь (по прозвищу ‘орел’) прибыл в Тарент с войском, включающим 20 тыс. фалангитов, 2 тыс. стрелков из лука, 500 пращников, 3 тыс. всадников и 20 слонов. Эти силы должны были послужить ядром громадной италийской армии, направленной против римской экспансии (тот же план пытался реализовать позднее Ганнибал).
Я проработал несколько вариантов битвы. Наиболее успешным оказался план в стиле Александра Македонского.
Согласно данной стратегической схеме, быстроногие велиты бросаются вперед, и атакуют слонов (на правом фланге противника). Разъяренные слоники увлекаются преследованием, и на долгое время покидают поле боя.
Кроме того, по отряду гастатов, принципов и триариев я также выдвигаю вперед на своем левом фланге. А на правом фланге то же самое проделываю с отрядом легкой римской кавалерии.
Все имеют различное вооружение, которое, нажимая на колесико мыши, можно рассматривать (у самнитов, например, перья на шлемах собраны в два пучка спереди, подобно рогам быка, которому они поклонялись).
Кроме того, битва почему-то названа ‘сражение при Аускуле’. У Ганса Дельбрюка оно идет как битва при Аскулуме.
Итак, самниты, оторвавшиеся от основных сил, обычно быстро истребляются моими воинами. Иногда вместо них мой центр навещает сам генерал Пирр со своей тяжелой кавалерией. В этом случае, он обычно погибает в начале сражения (ибо нельзя атаковать плотные порядки пехоты конницей в лоб).
Легион против фаланги. Решающие сражения римско-македонских войн. Часть 1-я: битва при Киноскефалах
Битва при Киноскефалах занимает в военной истории особое место. Отчасти — потому, что это было первое масштабное полевое сражение римских легионов и македонской фаланги, отчасти — потому, что в ней решилась судьба Македонской державы.
Традиционно считается, что фаланга и легионы впервые столкнулись на поле боя при Киноскефалах. и именно эта битва показала полное превосходство римской тактики над македонской. Это не совсем так. Ранее фаланга и римляне уже сталкивались в бою, но это были локальные стычки или бои на пересеченной местности, целью которых не был разгром противника. О превосходстве какой-то одной стороны говорить было нельзя. Само сражение при Киноскефалах также не показало превосходства легионного вооружения и тактической концепции над фалангой. Скорее речь может идти о неудачном управлении боем со стороны македонского царя и грамотных действиях римского полководца.
Командующий римской армией Тит Квинкций Фламинин был человек в высшей степени честолюбивый и жадный до славы. В Ганнибалову войну он служил под командованием Марцелла и в весьма молодом возрасте был наместником взятого Тарента. Год назад Тит с трудом, вопреки всем обычаям и в нарушение порядка занятия должностей (ему не было еще 30 лет при возрастом цензе в 43 года) добился избрания консулом и получил направление в Македонию. Год войны прошел без решительных результатов. В январе истек срок полномочий, и Тит Квинкций Фламинин был готов скорее заключить мир, чем передать командование и славу победы новому консулу. Сенат разрешил молодому аристократу продолжать войну, но направил в помощь двух легатов, которые командовали армией раньше. Поэтому римский полководец стремился навязать македонской армии решительное сражение.
Римское военное искусство в это время находилось на подъеме. После победы над Ганнибалом считалось, что римская армия сильнее любой другой, а римское военное искусство — самое лучшее. Военачальники имели большой опыт войны против регулярной армии, в войсках было много опытных бойцов, и Фламинин при вступлении в должность смог усилить войско 3000 ветеранов Сципиона. Силы римлян в битве при Киноскефалах нам известны: это была усиленная греческими контингентами консульская армия, в которую входили 2 легиона и приписанные к ним когорты союзников.
Приписанные к легиону союзники (3000 тяжелой пехоты, 1200 легкой пехоты и 900 всадников) имели ту же организацию и вооружение, что и римляне, и сводились в союзную алу («крыло»), которая в бою стояла на внешнем фланге легиона, образуя крыло боевого порядка. Во главе союзной алы стояли три римских префекта.
Всего в крыло армии входило 6000 тяжелой пехоты, 2400 легкой пехоты и 1200 всадников, а в армии в целом было 12000 тяжелой пехоты, около 5000 легкой пехоты, 2400 всадников. Место консула было или в центре атакующего крыла (между легионом и алой), или между внутренними флангами легионов. Командовавший легионом трибун шел в центре легиона рядом с легионным значком, остальные трибуны управляли линиями боевого порядка. Команды подавали сигналами труб.
Царь Македонии Филипп V был, в отличие от Фламинина, опытным и умудренным жизнью политиком, полжизни воевавшим со своими свободолюбивыми соседями — греками и иллирийцами, не столько даже ради умножения царства, сколько для поддержания политического равновесия на Балканах. Победа в битве означала для него повышение своего авторитета на Балканах и выигрыш кампании, а поражение — угрозу независимости и унизительный мир на радость [8] греческим городам. Для него это была уже вторая война с Римом, и царь на примере Карфагена знал, какими бывают условия мира с Римом: выдача флота, резкое сокращение войска, отказ от самостоятельной внешней политики.
Минимальной тактически самостоятельной частью фаланги была спейра — отряд в 256 воинов, состоявший из 16 вставших рядом «в колонну по 16» рядов из 16 фалангитов. Командиры спейры (спейрарх. тетрархи, лохаги) стояли в первом ряду. Последнюю линию образовывали замыкающие-ураги. За строем стояли обеспечивающие управление ураг (фактически именно он передавал фаланге полученные приказы), адьютант-гиперет, вестник-стратокерик, сигнальщнк-семейофор с сигнальным флагом на древке, трубач-сальпинктес. Строй фаланги (16000 щитов) образовывала линия спейр. сведенных на постоянной основе в хилиархии (около 1000 чел.) и стратегии, каждой из которых придавались свои ураги, сигнальщики, семейофоры и др. Максимальной структурной единицей фаланги было крыло, имевшее собственное управление.
2000 пельтастов были элитным формированием и заняли в македонской армии место Александровых гипаспистов. Это были воины в облегченном доспехе, аналогичном доспеху воинов в глубине фаланги. Вместо сарисс они были вооружены длинными копьями, ксифос как правило заменялся на мощную, удобную в рассыпном строю махайру. Пельтасты были способны вести бой как в фаланге, так и в рассыпном строю. В боевом порядке армии пельтасты вставали па правом фланге фаланги. Слева фалангу прикрывали до 1500 входивших в армию греческих наемников, вооруженных аналогично македонским пельтастам. Элитным формированием легкой пехоты были 2000 наемников-фракийцев, вооруженных махайрами (это было их национальное оружие), луками или дротиками. Защитным снаряжением для них служил щит-пельта в виде полумесяца. Другим подразделением легкой пехоты были 2000 иллирийцев племени траллов с дротиками и мечами.
Македонская конница (1000 всадников) считалась лучшей в Европе: это были тяжеловооруженные воины-аристократы, действовавшие в плотном строю. Их доспех, в целом аналогичный гоплитскому, включал также набедренники и наруч, который (вместо щита) полностью закрывал левую руку, которая держала поводья. Правая рука также имела дополнительную защиту. Шлем беотийского типа (бронзовое оголовье с обмятыми полями) позволял смотреть вниз, действуя копьем или махайрой. Также в плотном строю действовали менее тяжело снаряженные фессалийские всадники (1000 чел.).
Место царя на поле боя определялось традицией и необходимостью управления войсками. Как правило царь вел в бой стоявшую на правом крыле конницу во главе царской илы, или шел в атаку в строю пельтастов, которые вставали справа от фаланги и в свою очередь прикрывались справа македонской конницей и фракийцами. Традиционно весь ход боя определялся ударом правого крыла, тогда как левое, в которое обычно входили левое крыло фаланги и пристроенные к нему слева наемники-пельтасты (не македонские), наемная легкая пехота (критяне, иллирийцы и др.) и фессалийская конница, оставалось без внимания царя и требовало отдельного командования.
Обе стороны зимой 197 года до Р.Х. готовились к бою на Фессалийской равнине. Римляне стремились выдавить царя на север, в Македонию, и изолировать его гарнизоны в Греции. Филипп, в свою очередь, хотел сохранить за собой Фессалию и прикрыть Темпейский проход в Македонию. В 50 стадиях от Феры на Фтиотийской равнине произошло столкновение авангардов, закончившееся победой этолийской конницы. Филипп решил покинуть «славную жен красотою», заросшую садами и перегороженную каменными заборами Фтиотиду и выйти в более удобную для фаланги Скотусу. Фламинин понял его замысел и двинулся параллельным маршем по южную сторону гряды каменистых холмов. В первый день Филипп дошел до Онхесты, а Фламинин до Эретрии, на второй Филипп расположился у Меламбии, а Фламинин у Фетидия (Фарсала). Вечером пошел сильный ливень с грозой, а утром поднялся сильный туман.
Тит Квинкций Фламинин, также не знавший о движении противника, решил разведать обстановку на гряде холмов, отделяющих его от македонцев. Для этого были выделены экстраординарии — отборные 10 турм союзнической конницы (300 всадников) и 1000 легких пехотинцев.
На перевале римляне внезапно увидели македонскую заставу. Бой между ними начался с отдельных стычек, в которых велиты были опрокинуты и с потерями отступили по северному склону. Фламинин немедленно направил к [9] перевалу под командованием 2 римских трибунов 500 этолийских всадников Евполема и Архедама и 1000 этолийских же пехотинцев. Смятые македонцы отошли с гряды на вершины холмов и обратились к царю за помощью.
Филипп, который намеревался оставаться весь день в лагере, решил помочь своим воинам и направил на перевал наиболее подвижную и маневренную часть войска. В бой вступили македонская конница Леонта (1000 всадников), фессалийская конница Гераклида (100 всадников) и наемники под командованием Атенагора — 1500 греческих пельтастов и легковооруженных и, возможно, 2000 траллов. Этими силами македонцы опрокинули римскую и этолийскую пехоту и погнали их вниз по склону, а сильная в рассыпном бою этолийская конница схватилась с македонцами и фессалийцами. Легковооруженная пехота бежала до подножия горы.
Прибывшие вестники заявили Филиппу, что враг бежит, не в силах сопротивляться, и случай просто нельзя упускать — это его день и его счастье. Филипп, недовольный неопределенностью обстановки и несвоевременностью битвы и случайностью ее места, собрал остававшиеся у него войска. Он сам повел на гряду правое крыло войска: правое крыло фаланги (8000 фалангитов), 2000 пельтастов и 2000 фракийцев. На гребне холмов царь перестроил войска из походного порядка, развертываясь влево от перевала и занимая господствующую над перевалом высоту.
Также недовольный неизбежностью и внезапностью битвы, Тит выстроил войско: на флангах отряды конницы и союзные алы, в центре римские легионы. Впереди для прикрытия выстроились рассыпным строем 3800 велитов. Фламинин обратился к войску и объяснил, что враги — это битые уже македоняне, все величие которых держится не на мощи, а на одной лишь славе. Он возглавил левое крыло войска — справа 2-й легион, левее 2-я союзная ала, впереди вся легкая пехота, этолийцы, вероятно, на фланге легиона (всего 6000 тяжеловооруженных, около 3800 велитов и до 4000 этолийцев), — встал в центр и повел на помощь разбитым этолийцам. Правое крыло, перед которыми вместо велитов встала линия слонов, осталось на месте.
Фламинин довел войска до места сражения, увидел отступающих этолийцев и немедленно, не отводя легковооруженных за линию манипулов. атаковал противника. Римляне подошли к избивающим легкую пехоту и этолийскую конницу македонцам, велиты метнули пилумы и начали рубиться мечами. Численный перевес снова оказался у римлян. Теперь против 3500-5500 пехотинцев и 2000 всадников вели бой около 8000 пехоты и 700 всадников. Перемешанные в преследовании ряды македонской и фессалийской конницы и легковооруженных не выдержали удара и откатились наверх под защиту Филиппа.
Царь отвел отступающую толпу на правый фланг, не тратя время на отделение конницы от пехоты. Затем он удвоил глубину фаланги и пельтастов и сомкнул их ряды вправо, освобождая место для развертывания поднимающегося на гребень левого фланга. Правое крыло фаланги было выстроено в 32 шеренги по 128 человек. Филипп встал во главе пельтастов, на правом фланге встали фракийцы, еще правее развертывались отступившие легковооруженные пехотинцы и конница. Слева правое крыло фаланги не было прикрыто ни левым крылом фаланги (оно поднималось следом в походном строю), ни пельтастами. Македонское войско было готово к бою — 10000 в строю, до 7000 в рассыпном строю, 2000 всадников.
Тит Квинкций Фламинин пропустил легковооруженную пехоту между рядами манипулов, перестроил тяжелую пехоту в шахматный порядок и повел их в атаку — 6000 в строю, до 8000 в рассыпном строю, до 700 всадников. Филипп скомандовал опустить сариссы, и фаланга ощетинилась кинжальными наконечниками сарисс. Наступила кульминация битвы.
Римляне, привыкшие опрокидывать варварскую фалангу градом пилумов, наткнулись на непробиваемую стену. В грудь каждому легионеру было направлено 10 сарисс, которые наносили глубокие кровоточащие раны, и римляне валились на влажную от дождя каменистую землю, будучи неспособными даже причинить ущерб македонцам. А фаланга шла вперед ровным шагом, македонцы кололи вперед взятыми на перевес сариссами, и только внезапное сопротивление посланному вперед копью означало для воина пятой-шестой шеренги, что он попал во врага. Встретив отпор, 2-й легион и союзники с этолийцами начали откатываться назад. Этолийцы еще пытались рубиться с фалангой, но деморализованные римляне просто побежали.
Тогда Тит Квинкций Фламинин предпринял атаку, которая изменила ход сражения. Он вывел стоявшее в стороне от битвы правое крыло и двинул его (60 манипулов — около 6000 тяжеловооруженных) на поднявшееся на гряду левое крыло македонцев. Впереди боевого порядка шли слоны.
Это был перелом в ходе сражения. Построенные в походный порядок фалангиты не имели возможности на узкой дороге последовательно повернуть фронт навстречу противнику и начали беспорядочно отступать, не дожидаясь удара слонов и града пилумов. Никанор Элефас то ли надеялся восстановить управление на гребне холмов, когда фаланга оторвется от римлян, то ли поддался общей панике.
Римляне бросились преследовать. Один из трибунов удержал 20 манипулов и развернул их в тыл продолжающему преследование разбитого неприятеля Филиппу. Поскольку эти манипулы не участвовали в преследовании бегущих (отозвать их назад не смогла бы и римская дисциплина), следует предположить, что они находились в 3-й линии, и это были 10 манипулов триариев и 10 манипулов принципов или триариев союзников — всего около 1200-1800 чел.
На левом фланге Филиппа прикрытие отсутствовало — левое крыло так и не успело пристроиться, а легкая пехота оставалась на правом фланге. 20 манипулов ударили во фланг наступающему правому крылу Филиппа и остановили его продвижение. Даже в этой ситуации у Филиппа был шанс остановить атаку врага и сохранить управление. Дело в том, что спейры перед атакой удвоили строй, а удвоение производилось отводом во вторую линию четных рядов. В первой шеренге второй линии шли протостаты — командиры рядов, умеющие держать равнение и выполнять строевые эволюции. Умели это делать и гемилохиты — командиры полурядов, стоявшие при расчете в 8-й (в данном случае — в 24-й) шеренге. Существовала возможность вывести из боя несколько «полуспейр» левого фланга под командованием урагов, повернуть их лицом к противнику, вытягивая фронт, перестроить в 8 шеренг (для этого гемилохиты выводили задние полуряды в промежутки между передними полурядами) и встретить атаку линией сарисс. Но для этого было нужно, чтобы царь управлял боем, а не гнался за бегущими легионерами.
Но прикрытия на левом фланге не было, и македонцы оказались в тяжелом положении. Командиры находились или далеко впереди или в середине строя, и выбраться не могли. Ураги погибли в первые мгновения схватки. Развернуться в глубоком строю было очень трудно: надетые на локоть асписы и огромные сариссы в ближней схватке были бесполезны и цеплялись за снаряжение. Полотняный котфиб, который носили воины задних рядов, плохо защищал от рубящих ударов недавно принятого на вооружение легионов широкого гладиуса. Но и теперь фаланга держалась за счет плотности строя и тяжелого вооружения, и остановившиеся фалангиты, бросая ставшие бесполезными сариссы, отбивались от наседающих стыла и фланга мечников-римлян короткими ксифосами. Левый фланг крыла еще сохранял способность к спонтанному, неорганизованному перестроению лицом к противнику. Однако движение фаланги вперед остановилось, а македонская конница так и не была выведена для преследования из толпы на правом фланге. Когда трибуны привели в порядок 1-й легион, и бой с фронта возобновился, фалангиты дрогнули и побежали.
Только теперь царь выбрался из строя с небольшой группой всадников и пельтастов, огляделся и понял, что битва проиграна. Левое крыло беспорядочно откатывалось к гребню холмов, а правое было охвачено с фронта и тыла и стремительно превращалось в толпу беглецов. Тогда царь собрал вокруг себя верных фракийских наемников и пельтастов-македонцев и начал быстро отходить к перевалу, чтобы там восстановить управление хотя бы левым крылом. И здесь еще была надежда избежать разгрома — только бы успеть перестроиться на холме и повторить атаку сариссами. При неудаче можно было хотя бы организованно отойти в лагерь. Но когда царь добрался до вершины, римляне догнали наконец отступающее левое крыло, и деморализованные фалангиты, видя перед собой слонов и строй легионеров, начали поднимать сариссы в знак сдачи. Фламинин попытался избежать избиения и принять капитуляцию, но солдаты уже догнали расстроенные ряды македонцев, и началась бойня. Толпа хлынула на перевал, побежала по склону холмов и смела царский отряд. Вот теперь разгром стал неминуем.
Римляне преследовали врага недолго, пока они гнались за македонцами, их союзники-этолийцы разграбили захваченный лагерь. Вечером и ночью царь оторвался от преследования, отошел в Темпейскую долину, собрал беглецов и оставшимися войсками запер проход в Македонию. Начались мирные переговоры.
Фламинин объявил о 8000 убитых и 5000 пленных македонцев — в основном из фаланги. Было объявлено, что потери римлян составили 700 человек; были ли включены в это чисто этолийцы, неясно. Было выкуплено по греческим городам 1200 римлян из числа захваченных и проданных в рабство Ганнибалом. В триумфе пронесли 3730 либр золота, 43270 либр серебра, 14500 македонских статеров. Предполагаемая контрибуция должна была составить 1000 талантов — 3200 кг золота и серебра.
Этолийцы, вызывая заслуженное возмущение Фламинина, всячески поносили Филиппа и хвастали победой над македонцами. В ответ на очередное оскорбительное стихотворение царь написал двустишие:
Здесь без коры, без листвы возвышается кол заостренный. Путник, взгляни на него! Ждет он Алкея к себе.
Филипп V выдал римлянам флот, отвел гарнизоны из греческих городов, обязался консультироваться с Римом в проведении внешней политики. Армия была сильно сокращена. Каждый год царь набирал из крестьян новобранцев, проводил обучение боевому строю и распускал по домам, сохраняя видимость немногочисленного войска. Через 30 лет его сын Персей имел в строю 32000 фалангитов и деньги на 10 лет войны.
