что лучше полигамия или моногамия
Игры разума: почему мы выбираем моногамию
Согласно устоявшемуся мнению, мужчины, в отличие от женщин, больше предрасположены к полигамии, нежели к моногамии. Что лежит в основе данной теории: реальная научная подоплека или же веками формировавшийся стереотип? И если полигамия — природна и естественна, то почему мы, как правило, склонны выбирать одного партнера для создания семьи? Иным словами, зачем люди женятся, хранят верность и довольствуются наличием единственного спутника?
В животном мире моногамные связи встречаются, однако они достаточно редки. Всего лишь небольшой процент животных видов практикует моногамию — от 3 до 5. К ним относятся обезьяны, волки, лисицы, барсуки, горностаи, бобры, песцы и полевки, большинство пернатых также вступают в долговечные союзы. Хорошо известно, что лебеди формируют пары и хранят партнеру верность на протяжении всей жизни, а нового спутника находят только в случае, если один из них умирает. Согласно исследованиям Ареальной картотеки человеческих отношений, из 1231 изученного сообщества на планете только 186 являются моногамными, 453 время от времени практикуют полигамию, у 588 распространено многоженство, а в 4 — многомужество. В то же время, в исследовании не принимается в расчет тот факт, что в некоторых моногамных сообществах партнеры расходятся, а после заключают новый брачный союз. Такое поведение носит термин «последовательная моногамия».Только от 3 до 5% животных видов практикуют моногамию
Согласно статистике, внебрачная связь для мужчин является частым явлением в 6 из примерно 50 изученных прединдустриальных культур, в 29 — достаточно распространенным, еще в 6 — периодическим, и очень редким — в 10. Практически то же самое и для женщин: 6, 23, 9 и 15 соответственно. В то же время, показатели значительно разнятся в зависимости от сообщества. Например, в Таиланде или Нигерии процент мужчин, имеющих связь на стороне, значительно выше, чем процент женщин, вступающих в подобные отношения (в два раза и более). Исследования, проведенные в США в разные годы, показывают, что процент неверных замужних женщин колеблется от 10 до 15, а мужчин — от 20 до 25. В гомосексуальных парах менее 50% придерживаются моногамии.
Лебеди, как правило, формируют пары на всю жизнь
С точки зрения биологии, моногамия возникла по ряду причин, одна из которых — вынашивание и забота о потомстве. При наличии двух родителей, шансы на продолжение рода увеличиваются: пока самка высиживает и охраняет детей, самец добывает пищу. В то же время, человек, как более развитое существо, сумел устранить возможные препятствия для выживания потомства в случае, если родитель остался один. Некоторые ученые полагают, что моногамия развилась вследствие потребности сократить межгрупповые конфликты, возникающие в ходе борьбы за особей женского пола. Генетические исследования показывают, что моногамия как явление появилось примерно 10−20 тысяч лет назад, в то время как палеонтологи склоняются ко мнению, что это произошло гораздо раньше.
На эволюцию моногамии во многом повлияли и культурные предпосылки. Есть мнение, что в древних сообществах это было связано с вопросом наследия. Так, например, император Октавиан Август поощрял своих подданных вступать в браки и формировать моногамные союзы с целью сохранить легитимность элиты. Наличие внебрачных детей могло ослабить позиции «легальных» наследников. Христианская церковь также проповедовала моногамию, частично из аналогичных побуждений: дабы укрепить право наследования и тем самым соорудить достойную финансовую базу для будущих поколений. Кроме того, церковь поощряла и браки бедняков, дабы сократить разницу в рождаемости между богатыми и неимущими. Таким образом западный мир, где господствовала Христианская религия, укрепился в традиции моногамии.Моногамия развилась из-за потребности сократить межгрупповые конфликты
В современном мире для большинства западных стран моногамия — норма и единственный возможный вариант. Некоторый страны Азии и Востока отменили многоженство под давлением Генеральной Ассамблеи США, которая выпустила конвенцию против дискриминации прав женщин, и 180 государств согласились ее подписать. Закон был пролоббирован борцами за права женщин. С точки зрения современной социологии, моногамия отчасти представляется чуть ли не единственной возможностью для мужчины обзавестись потомством, так как только такая форма поведения является своеобразной нормой, на которой может настаивать женщина.
Что касается научной стороны вопроса, наш мозг принимает участие в решении вопросов привязанности и, соответственно, влияет на выбор: один партнер или множество. За чувство привязанности отвечают «социальные» гормоны окситоцин и вазопрессин. Многочисленные эксперименты над полевками показали, что при введении самцам вазопрессина они превращаются в верных партнеров для своих самок и наоборот, при блокировке этого гормона не испытывают привязанности после спаривания. Похожий эксперимент немецкие ученые провели с участием 86 мужчин. Им закапывали в нос окситоцин, а затем просили определить оптимальное расстояние, на котором от них может находиться привлекательная женщина. Те, кто состоял в отношениях, после получения дозы окситоцина предпочитал, чтобы женщина оставалась на более удаленном расстоянии, нежели до «закапывания». Если же статус мужчин был «свободен», это никак не влияло на предпочтительное расстояние.Окситоцин и вазопрессин влияют на наши предпочтения
На ранней стадии отношений, самой романтической, концентрация окситоцина в крови значительно выше, чем после 6 месяцев пребывания в паре. Затем выброс гормона идет на убыль, особенно это касается мужчин. Единичные всплески возможны после сексуального акта или простой близости. Если окситоцин способствует повышению влечения к своему партнеру, то вазопрессин способен спровоцировать отторжение по отношению к «чужим» особям. Одной из возможных причин может быть своеобразный побочный эффект вазопрессина — тревожность. Она толкает любое живое существо отдать предпочтение знакомому вместо неизвестного, в том числе, если речь идет о партнерах.
Уровень упомянутых гормонов напрямую влияет на предпочтения индивида и склоняет его в пользу полигамии или моногамии. Притом однозначного ответа на вопрос, является ли полигамия прерогативой мужчин, нет. Ученые склонны полагать, что чисто с научной точки зрения это зависит не от пола, но от «половой конституции» конкретного человека. В то же время, тот факт, что женщины, согласно статистике, реже решаются на «побочные связи», может быть связан с социальным и историческим аспектом. Кроме того, позиция по вопросу моно/полигамии может меняться для одно и того же человека со временем, это связано как с жизненными воззрениями, так и с гормональным фоном.
Моногамия или полигамия?
Эксклюзивность в отношениях
Вот мусульмане не едят свинину. Коран, харам и все такое. Традиция! Но традиция эта пришла из тех мест и времен, где для такого запрета были вполне разумные основания. Аллах мог бы быть абсолютно не против поедания свинины, если бы эти животные не были носителями опасных для человека заболеваний. Но чисто прагматический запрет затем абсолютизируется и превращается в непререкаемый закон установленный на Земле самим Всевышним. К сегодняшней напичканной антибиотиками свинине это не имеет никакого отношения, но таких оговорок в Коране не предусмотрено, поэтому все равно нельзя. На всякий случай!
А укоренившаяся в западной культуре моногамия — не произошло ли и здесь какой-то похожей путаницы? Так ли эта традиция соответствует современным реалиям? Всем ли она подходит? Всегда ли?
Представим, есть такие особые люди — вегетарианцы. Настоящие, биологические, а не те обычные всеядные люди, что подсели на красивые идеи о неупотреблении животной пищи. И вот случилось так, что демократическое вегетарианское большинство захватило бразды правления и установило правило: мясо не есть!
Для них самих это абсолютно естественно. Установлен запрет или нет, сами они мясо употреблять не будут. То есть запрет направлен на тех, кто ничего против поедания животной пищи не имеет. Мы — вегетарианцы от природы — мяса не едим, вот и остальные пусть не едят! Ибо нам это доставляет дискомфорт и неудобство.
Но что, если наряду с биологическими вегетарианцами существуют такие же биологические мясоеды? Один тип организма плохо переваривает мясо и поэтому мяса не хочет, а другой — отлично с ним справляется и регулярно его хочет. Можно ли тогда тех и других под одну гребенку? Может ли один вид людей распространять свои личные особенности и предпочтения на всех остальных без разбору?
Если ты не ешь мяса, это твое дело. Какое это имеет отношение ко мне? Если ты безо всяких запретов и традиций, в силу своего устройства не хочешь животной пищи, почему и я тоже должен следовать таким гастрономическим предпочтениям? Я-то мясо хочу! Абсурд! Но в некоторых человеческих традициях так оно и происходит — одна группа людей (вид людей) диктует свои личные предпочтения всем вокруг. Как если они были носителями универсальной истины, которую нужно утвердить во всем мире. А если кто-то ей не соответствует, их надо перековать или изолировать.
Если бы речь шла об единичных исключениях из общего правила, тогда навязывание общих для всех рамок было бы оправдано. Особо отличающихся тогда можно было бы загнать в резервацию или просто не обращать на них внимания — пусть мучаются, раз уж угораздило не вписаться в общую канву. Но ведь «мясоедов» довольно много! Как так получается, что две сопоставимые по численности популяции пытаются жить по правилам, которые подходят только для одной из них?
Совершенно определенно есть на свете такой тип людей, для которых эксклюзивность в отношениях абсолютно естественна. Вступая в отношения, они обнаруживают, что все остальные особи противоположного пола для них перестают существовать или переквалифицируются в категорию бесполых друзей. Есть такие люди — никаких сомнений!
Только вот они это делают не усилием воли, не глубокой внутренней дисциплиной, не из желания следовать правилам — они просто не могут по-другому! Они так устроены! Но есть ведь и другие люди — и их, судя по всему, ничуть не меньше — те, для кого мир на одном человеке никогда не замыкается. Имея устойчивые отношения с одним человеком, они не теряют из виду других потенциальных партнеров и вполне могут испытывать к ним влечение — они так устроены!
И это все не о разнице между верными женщинами и неверными мужчинами — ничего подобного! На свете полно мужчин «вегетарианцев» и женщин «мясоедов». Речь здесь о тех самых видовых отличиях, о которых частенько забывают даже профессиональные психологи.
Если у одних моногамия прошита в подкорке, то что делать тем, у кого в той же самой подкорке прописана полигамия? Стыдиться и лечиться? А может, давайте изменим правила игры и навяжем полигамию всем этим «травоядным»?
Для психологов вся эта путаница и навязывание общей традиции всем без разбору — это хорошо! Поток пациентов никогда не ослабнет, ведь именно эти люди создают основу клиентской базы — те самые, кому общество навязывает неподходящие для них рамки и ограничения. И эти люди, обращаясь за помощью, не спрашивают, как им освободиться от неуместных требований, они приходят за тем, чтобы переделать себя под общий шаблон и научиться быть как все. «Быть другим» в их сознании равно «быть больным» — вот насколько промыты их мозги!
Что делать тем, кто обнаруживает в себе какие-то нестандартные для нашего общества настройки сознания? Что делать тем, кто хочет мяса в обществе вегетарианцев? Что делать тем, кто имеет заведомо полигамную конфигурацию? Каяться? Или все-таки послать к черту однобокую устаревшую традицию, которая не имеет к ним никакого отношения?
Полиамория: почему некоторые выбирают отношения с разными партнерами
Что такое полиамория
Полиамория, или этичная немоногамия — наличие нескольких партнеров и интимных взаимоотношений. Они могут быть как сексуальными, так и платоническими, но обязательно при полном согласии всех сторон, независимо от пола.
Каждый пятый американец состоял в немоногамных отношениях в прошлом и примерно один из 20 признается в них на настоящий момент. Исследования показывают, что партнеры в таких связях счастливы наравне с женатыми однолюбами [1]. Полиаморные отношения требуют открытости, доверия, согласия всех участников, а также хороших коммуникативных навыков, четких границ и взаимного уважения. Полиамория отличается от других форм открытых отношений, таких как свинг, где речь идет преимущественно о сексуальных отношениях с участием других людей или пар без эмоциональной привязанности.
Юридически полиамория не признается разновидностью сексуальной ориентации. Но этот вопрос остается предметом множества споров среди сексологов и «практикующих» полиамористов. Многие люди, состоящие в немоногамных отношениях по обоюдному согласию, считают, что это их ориентация. Они пытались найти удовлетворение в моногамных отношениях, но не смогли. Термин «полиаморные отношения» по-прежнему позиционируется как личный выбор или образ жизни.
В чем отличие полиамории от полигамии
Полиаморию часто путают с полигамией или браком с более чем одним человеком одновременно, но это разные понятия. Полигамия подразумевает брак с несколькими людьми противоположного пола — чаще всего речь о мужчине с несколькими женами. Полиамория, хотя и включает в себя женатых партнеров, описывает более широкий спектр отношений, как гетеросексуальных, так и с представителями ЛГБТК+.
Немоногамия может быть различной. Сексуальные отношения варьируются от полиамории до полигамии. Иные договоренности могут включать поливерность — закрытые отношения, предполагающие сексуальную и эмоциональную преданность группе, состоящей более чем из двух человек, и анархию отношений, формат, при котором иерархия отсутствует и, соответственно, нет деления партнеров на «основных» и «дополнительных».
Почему люди выбирают полиаморию
Некоторые сторонники полиамории считают, что ценность классических отношений между двумя партнерами устарела, и переосмысливают шаблонные представления о сексе и романтике.
«В моем близком круге полиамория — норма, а моногамия — исключение, — рассказывает Александр, fashion-дизайнер, состоящий в полиаморных отношениях. — В подростковом возрасте я влюблялся во всех подряд, и мне мешал стереотип, что любить надо кого-то одного. Лет с 18 я состоял сразу в нескольких параллельных отношениях, и речь не о разовом сексе, а об эмоциональной связи в том числе. Я уже 20 лет в браке, и моя жена — лучшая женщина в мире. Вначале мы считали себя моногамными. Но потребность в других людях оставалась, и было непонятно, как об этом говорить. Позже пришли к полиамории. Мы обсуждали вопросы ревности, предательства, и оказалось, что нам ничего не мешает наслаждаться обществом других людей. Я мыслю категориями эстетических переживаний. Бывает, что случайная связь на вечеринке перерастает в прекрасный духовный контакт, который не нарушается расстоянием. Так, с N мы встречаемся в разных странах, делаем совместные проекты. Для меня отношения, в которых отсутствует сексуальный аспект, неполноценны, а человеку, с которым связывают интимные отношения, проще доверять».
Нет никакого стандартного теста на определение склонности к полиамории. Отношения существуют для того, чтобы быть в них счастливыми. Поэтому на вопрос «Подходит ли вам полиамория?» ответ будет предельно простым. Важно только определиться, насколько комфортно пускать в свою жизнь нескольких людей и делить партнеров с другими.
За и против полиамории
Любые отношения могут разрушить ревность и споры о воспитании детей, предупреждает Алена Голзицкая, системный семейный психотерапевт, научный сотрудник Психологического института РАО. В полиаморных союзах эти аспекты усложняются количеством участников. Полиамория может храниться в секрете от близких друзей и семьи. По данным некоммерческой организации Loving More, по крайней мере каждый четвертый полиамор подвергался дискриминации.
Среди аргументов за можно выдвинуть следующие:
При этом сама теоретическая модель полиамории — все принимают всех, одобряют и получают удовольствие от любви ко всем, кто взаимно нравится, — на практике часто сталкивается с суровой реальностью. Некоторым людям привычно желать эксклюзивности отношений, особенно когда влюбленность в партнера велика и захватывает полностью. Тогда любой претендент на его внимание воспринимается как угроза, что рождает гнев, ревность и приводит к страданиям. Таким образом, бывает трудно достичь баланса в отношениях, когда новый человек воспринимается не как потенциальный разлучник, а как тот, кто важен для партнера и заслуживает уважения.
Еще одна сложность — принятие решения о переформатировании отношений. Бывает, что кто-то один в паре готов пойти на этот эксперимент, тогда как второй вынужден согласиться, осознавая, что если он откажется, то будет оставлен или обманут. В таких условиях почти невозможно говорить о свободном выборе такой формы отношений.
И еще нужно понимать, что с увеличением количества партнеров неизбежно увеличивается тот объем внимания и инвестиций, которые требуется делать, чтобы удовлетворить их потребности в отношениях. Таким образом, нужно быть готовым к овладению навыками организации взаимодействия, в котором никто не будет обделен, иначе неизбежно столкновение с обидой, завистью и злостью кого-то из партнеров, что не укрепляет союз.
Полиамория в России и в мире
Для сбора статистики социологи проводят опросы среди респондентов с полиаморических сайтов, рассылают анкеты. Стоит учитывать, что среди участников могут быть просто интересующиеся люди и те, кто не намерен отойти от моногамии. В октябре 2015 года были опрошены 5043 человек в возрасте 13–55 лет [2]. Статус респондентов оценивался с помощью вопроса «Считаете ли вы себя полиаморным?». Были предложены варианты ответов:
Исследование показало, что 59,8% опрошенных считают себя моногамными, 25,5% хотели бы попробовать полиаморные отношения, 7,6% указали, что состояли в них в прошлом, и 7,1% — полиаморны. Число людей из последней группы оказалось выше, чем ожидали исследователи. Они объясняют высокий показатель предвзятостью в выборке. В нее были включены пользователи соцсетей, которые сдают онлайн-тесты личности. Часто это молодые, либеральные, атеистические и негетеросексуальные люди.
Что касается пола, то среди мужчин больше представителей полиаморов, в то время как женщины в большинстве стремятся к моногамии.
Возрастные показатели практически не меняют взгляды на отношения с несколькими партнерами. После 33 лет теоретический интерес к ним снижается на фоне большего количество и моногамных, и полиаморных респондентов.
В 2015 году опрос также провел Американский институт общественного мнения Gallup [3]. По результатам исследований выяснилось, что количество людей, выбирающих полигамию, увеличилось почти в два раза по сравнению с 2001 годом.
Комментарии экспертов
Алена Голзицкая, системный семейный психотерапевт, научный сотрудник Психологического института РАО
Пока в России (как, полагаю, и во всем Западном мире) к полиамории относятся настороженно. Никакой официальной статистики по нашей стране нет, и еще долго не будет. Все-таки для внедрения чего-то нового в такую очень жестко регламентированную сферу жизни, как супружество или романтическое партнерство, требуется время.
По всей видимости, выбор полиамории связан с тем, что привычные формы организации отношений больше не удовлетворяют. Увеличение продолжительности жизни, появление возможности иметь несколько отношений, а не одни-единственные, ориентация на собственные интересы и потребности — все это ведет к тому, что человек пытается придумать, как устроить интимную часть своей жизни более приемлемым способом, чем просто вступая в тайные связи.
Полиамория может выступать попыткой пересмотра жестких норм общественной морали, диктующей, что только отношения двоих людей могут рассматриваться как подпадающие под категорию супружеских или любовных.
Вопрос «Как смириться с полиаморией партнера?» неверен. Полиаморным может быть только союз нескольких людей, сформированный на добровольной основе, а вот если кто-то из участников должен смиряться с такой участью, это уже не полиаморный союз, а абъюз. Не всегда в полиаморных союзах все участники имеют сексуальные отношения друг с другом. Так, например, в союзе одной женщины и двух мужчин последние могут не иметь никаких физических отношений между собой. И вообще — на то полиамория и добровольная форма взаимодействия, чтобы никто никого не заставлял делать что-то, чего он делать не готов или не хочет.
Арина Винтовкина, сексолог, психолог, журналист, автор блогов @vintovkina_arina и телеграм-канала «Это нормально», замужем, из 12 лет брака состоит в полиаморных отношениях четыре года
Я за добро и осознанность, против ханжества, гендерных стереотипов, гетеро- и моноцентризма. Анализируя свои отношения и полисоюзы друзей, могу сказать, что единственный общий знаменатель для адекватной полиамории — отсутствие изначально неудачных стартовых условий. Например, когда люди задумываются о полиамории, оказавшись в кризисной ситуации, и надеются таким образом «починить» отношения. До перехода в статус полиаморов мы с мужем несколько лет были «моногамишами». Разница между этим термином и классической моногамией в том, что у нас было больше сексуальной свободы, но отношения не были полностью открытыми. При этом всегда присутствовало секспозитивное мышление и взаимное доверие. Когда в моей жизни появилась персона, в адрес которой внутри меня что-то отозвалось и полыхнуло, я тут же сообщила об этом мужу. Хотелось разделить радость с близким человеком.
Наш главный принцип в полиаморных отношениях был и остается неизменным: сначала обсуждаем следующий шаг, потом совершаем его.
Быть открытым полиамором — это часто отбивать атаки и оправдываться. Я спокойно отношусь к любому частному мнению, когда оно выражается без явной враждебности. За последние годы меня называли и нарциссом, и человеком с расстройством психики, упрекали в детских травмах и проблемах с самооценкой. Могу сказать одно: сам по себе формат отношений, каким бы он ни был, не говорит ничего о проблемах человека или патологиях психики, это вопрос мотивации в каждом конкретном случае. А ее с порога определить невозможно, если вы не экстрасенс. Исследований о полиамории довольно мало. Но те, что есть, объективно показывают, что нет различий в личностных тестах, независимо от количества партнеров. Полиаморные люди не более невротичны или незрелы.
Например, было проведено сравнительное исследование 1986 года о неспособности быть в длительных отношениях, в котором участвовали 80 пар. Часть из них были моногамными, другие предпочли свободные отношения. Спустя пять лет и у тех, и у других была примерно одинаковая статистика по расставаниям — около 20%.
Полиамория не сделала меня менее ревнивой, чем я была, допустим, десять лет назад. Единственное, что изменилось, — я научилась проживать ревность. Мой муж так же считает, что брак — это не покупка, а договор и лучшие отношения возможны только по любви, без попытки оградить партнера от того, что приносит ему радость. На каких условиях любимому человеку разрешается делать то, что он хочет? На условиях того, что он будет счастлив. А любовь — это всегда про принятие.
Вечный спор: эволюционный биолог о моногамии и полигамии у мужчин и женщин
Nastya Nikolaeva
Роберт Мартин (Robert Martin)
специалист по эволюционной биологии, антрополог
Из социального устройства человекообразных обезьян, наших ближайших родственников среди животных, можно сделать два важных вывода. Во-первых, разным группам человекообразных обезьян свойственны принципиально разные системы спаривания: гиббонам — моногамия, орангутанам и гориллам — гаремы (хотя у орангутанов гарем разбросан, а у горилл живет сплоченной группой), а шимпанзе — промискуитет в рамках объединений многих самцов и самок. Во-вторых, социальные системы могут существенно различаться даже в пределах такой группы сравнительно близкородственных приматов, как человекообразные обезьяны. Разным приматам свойственны разные формы социального устройства, но их все можно разделить на три основные разновидности, проиллюстрированные выше на четырех примерах: моногамия, полигиния (гаремы) и промискуитет. В принципе возможна и четвертая разновидность — полиандрия, то есть объединение в группы, включающие одну взрослую самку, несколько взрослых самцов и молодняк. Но эта разновидность социального устройства встречается среди приматов исключительно редко.
Пытаясь определить, какая из выделенных для других приматов разновидностей социального устройства свойственна человеку, мы тут же сталкиваемся с затруднением. Современные человеческие общества нельзя в целом свести к одной из названных разновидностей. В них можно найти примеры едва ли не всех основных вариантов социальной организации: одни общества моногамны, другие полигамны, причем у людей встречается не только полигиния (многоженство), но в редких случаях даже полиандрия (многомужество). Однако ни в одном человеческом обществе, судя по всему, нет полного промискуитета, как у шимпанзе. Тем не менее для людей характерна исключительная гибкость социального устройства. Развитие этой гибкости (отражающей ослабление биологических ограничений) было, несомненно, одной из важных особенностей нашей эволюции.
В своем классическом труде «Модели сексуального поведения» (Patterns of Sexual Behavior), опубликованном в 1951 году, специалисты по репродуктивной биологии Клеллан Форд и Фрэнк Бич проанализировали данные о почти двух сотнях человеческих обществ и пришли к выводу о преобладании полигинии, встречающейся в 3⁄4 обществ из рассмотренной выборки. Однако мы не можем быть уверены, что общим предкам всех людей была свойственна именно полигамия, ведь даже в условно полигамных обществах брачные союзы по умолчанию часто моногамны, потому что многие мужчины по экономическим причинам не могут себе позволить иметь больше одной жены. Некоторые авторы, например Десмонд Моррис в своей книге «Голая обезьяна» (The Naked Ape), делали вывод о преобладании у людей моногамии, потому что во многих современных обществах моногамные союзы намного обычнее полигамных. Кроме того, мало что заставляет предположить, что человеческому виду свойственна врожденная склонность к моногамии либо полигамии.
Казалось бы, можно ожидать, что система спаривания того или иного вида будет соответствовать характерной для него социальной системе. Например, может показаться очевидным, что у видов, живущих парами, все потомство каждой самки будет потомством одного отца. Иными словами, жизнь парами и строго моногамное спаривание можно принять за две стороны одной медали. Как это ни странно, для 9 из каждых 10 исследованных видов птиц, живущих парами, было показано, что самцы отнюдь не всегда заботятся о своем собственном потомстве: около половины птенцов появляются на свет в результате спариваний самок с «чужими» самцами. Спрашивается: почему такие спаривания не удавалось увидеть в бинокль толпам орнитологов — как любителей, так и профессионалов? Ответ состоит в том, что «незаконные» спаривания совершаются быстро и тайком. Обманутый самец может знать о них не больше, чем подсматривающий орнитолог. Таким образом, социальную организацию и систему спаривания нельзя считать просто двумя сторонами одной медали: они могут меняться и независимо друг от друга, по крайней мере в некоторой степени. Это относится и к млекопитающим, в том числе к приматам.
Как это ни странно, люди склонны лелеять два несовместимых представления: о том, что человек в норме моногамен, и о том, что мужчины чаще изменяют женщинам, чем женщины мужчинам. Я уже упоминал расхожее мнение, что мужчины полигамны, а женщины моногамны. Американский журналист Генри Луис Менкен однажды саркастически заметил: «По-настоящему счастливы только замужние женщины и неженатые мужчины». Но если женщины обычно моногамны, а мужчины полигамны, то где, спрашивается, мужчины берут дополнительных партнерш? Эта загадка следует и из данных множества опросов, согласно которым у одного мужчины в среднем бывает больше половых партнерш, чем у одной женщины партнеров.
Но если, судя по сообщениям мужчин, у них бывает в среднем, скажем, десять партнерш, а у женщин, судя по их сообщениям, только четыре партнера, то кем были шесть дополнительных партнерш каждого мужчины? Одно из распространенных объяснений состоит в том, что, хотя участникам таких опросов и гарантируют анонимность, мужчины склонны из хвастовства преувеличивать число своих партнерш, а женщины — из скромности преуменьшать число партнеров. Исходя из простейших математических соображений, если то или иное общество в целом моногамно, то есть только две возможности: либо женщины и мужчины изменяют одинаково часто, либо сексуальные потребности многих неверных своим партнершам мужчин удовлетворяют немногие женщины, у каждой из которых масса партнеров. Как показало одно недавнее исследование, завышенное число партнерш, называемое мужчинами, связано с тем, что они учитывали проституток, но, очевидно, стеснялись признаться в том, что оплачивали свой дополнительный сексуальный опыт.
Это подводит нас к фундаментальному эволюционному вопросу: приспособлен ли человек по своей биологической природе к определенной форме социальной организации и определенной системе половых связей? Как показывает сравнение разных культур, как вид мы исключительно изменчивы в обоих отношениях. Сравнение человека с другими приматами тоже не дает однозначного ответа, но несмотря на всю неоднозначность ситуации, многие авторы пытаются решить эту проблему просто: рассматривают шимпанзе как «застывшего предка» и делают вывод, что изначально нашим предкам были свойственны многосамцовые группы и промискуитет. Другие ударяются в противоположную крайность, подчеркивая, что имеющихся данных недостаточно и потому невозможно сделать однозначный вывод о социальной структуре и системе половых связей наших предков. Более того, распространено мнение, что социальная организация и система половых связей у человека вообще не имеют биологических основ и всецело определяются принятыми в человеческом обществе социальными нормами. Согласно такому мнению, моногамный брак — это чисто социальный конструкт, не связанный ни с какой биологической предрасположенностью. Но и те и другие крайние взгляды не выдерживают критики.
Одним из важных свидетельств, говорящих о форме социальной организации, может служить разница в размерах тела между взрослыми представителями мужского и женского пола. У одних видов приматов самцы и самки почти не различаются по размерам (мономорфны), а у других существенно различаются (диморфны), причем самцы обычно крупнее самок. Существенно, что приматы, живущие парами, обычно мономорфны: размеры самцов и самок у них сравнимы, и разница между ними не превышает 15%. Видам, живущим гаремами и многосамцовыми группами, напротив, обычно свойствен половой диморфизм, хотя его степень сильно варьирует. В крайних случаях, таких как у африканских обезьян мандрилов, самцы могут более чем вдвое превосходить самок по массе. Человеку свойствен умеренный половой диморфизм. В среднем по планете мужчины весят лишь на 20% с лишним больше, чем женщины. При этом реальная степень полового диморфизма несколько выше, потому что у женщин на запасы жира приходится намного большая доля массы тела, чем у мужчин. В расцвете лет у женщин эта доля составляет в среднем около четверти, а у мужчин — лишь около 0,1. Из всех приматов только у человека наблюдается столь значительная разница между полами в запасах жира. К тому же мужчины и женщины сильно отличаются друг от друга внешне, что связано, в частности, с разным распределением жира. Этот половой диморфизм в размерах и форме тела заставляет предположить, что биологическая природа человека не приспособлена к тому, чтобы жить парами.