что не дает как не дает ты верно братец плохо просишь
Крылатые выражения из комедии «Горе от ума»: фразы и цитаты Грибоедова
Александр Сергеевич Грибоедов в своем произведении высмеивает московскую аристократию начала XIX века. Комедия объединяет элементы относительно новых для 1820-х годов романтизма и реализма, а также черты классицизма (единство места и времени есть, единство действия отсутствует).
А.С. Пушкин о комедии «Горе от ума». Письмо А.А. Бестужеву из Михайловского, январь 1825 года
Крылатые выражения из первого действия комедии «Горе от ума»
Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног.
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Где ж лучше?
Где нас нет.
Когда ж постранствуешь, воротишься домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен!
Числом поболее, ценою подешевле.
Господствует еще смешенье языков:
Французского с нижегородским?
Ум с сердцем не в ладу.
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
Не надобно иного образца,
Когда в глазах пример отца.
Кто беден, тот тебе не пара.
Подписано, так с плеч долой.
Что за комиссия, Создатель,
Быть взрослой дочери отцом!
Счастливые часов не наблюдают.
Мне все равно, что за него, что в воду.
Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь.
Крылатые выражения из второго действия комедии «Горе от ума»
Чацкий
Служить бы рад, прислуживаться тошно.
Как посравнить да посмотреть.
Век нынешний и век минувший:
Свежо предание, а верится с трудом.
Дома новы, но предрассудки стары.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Прошедшего житья подлейшие черты.
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным локтем.
Читай не так, как пономарь,
А с чувством, с толком, с расстановкой.
Спросили бы, как делали отцы?
Учились бы на старших глядя.
Упал он больно, встал здорово.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку.
У нас уж исстари ведется,
Что по отцу и сыну честь.
На всех московских есть особый отпечаток.
Судьи всему, везде, над ними нет судей.
Словечка в простоте не скажут, все с ужимкой.
Едва
Другая сыщется столица, как Москва.
Просил я помолчать, не велика услуга.
А как не полюбить буфетчика Петрушу!
Ах! злые языки страшнее пистолета.
Мне совестно, как честный офицер.
Не знаю-с, виноват, Мы с нею вместе не служили.
Засели мы в траншею:
Ему дан с бантом, мне на шею.
Дистанции огромного размера.
Пожар способствовал ей много к украшенью.
Крылатые выражения из третьего действия комедии «Горе от ума»
Но чтоб иметь детей,
Кому ума недоставало?
Чины людьми даются,
А люди могут обмануться.
Я глупостей не чтец,
Помилуйте, мы с вами не ребяты;
Зачем же мнения чужие только святы?
Обманщица смеялась надо мною!
Рассудку вопреки, наперекор стихиям.
Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы да сжечь.
Да эдакий ли ум семейство осчастливит?
Герой не моего романа.
В мои лета не должно сметь
Свое суждение иметь.
Хлестова
Всё врут календари.
Крылатые выражения из четвертого действия комедии «Горе от ума»
Чацкий
Послушай! ври, да знай же меру.
Молчалины блаженствуют на свете!
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Ба! знакомые все лица!
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов.
Ах! Боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!
Гроза (Островский А. Н., 1859)
На первом плане узкая галерея со сводами старинной начинающей разрушаться постройки; кой-где трава и кусты; за арками берег и вид на Волгу.
Несколько гуляющих обоего пола проходят за арками.
1-й. Дождь накрапывает, как бы гроза не собралась?
1-й. Еще хорошо, что есть где схорониться.
Входят все под своды.
Женщина. А что народу-то гуляет на бульваре! День праздничный, все повышли. Купчихи такие разряженные.
1-й. Попрячутся куда-нибудь.
2-й. Гляди, что теперь народу сюда набьется!
1-й (осматривая стены). А ведь тут, братец ты мой, когда-нибудь, значит, расписано было. И теперь еще местами означает.
2-й. Ну да, как же! Само собой, что расписано было. Теперь, ишь ты, все впусте оставлено, развалилось, заросло. После пожару так и не поправляли. Да ты и пожару-то этого не помнишь, этому лет сорок будет.
1-й. Что бы это такое, братец ты мой, тут нарисовано было; довольно затруднительно это понимать.
2-й. Это геенна огненная.
1-й. Так, братец ты мой!
2-й. И едут туда всякого звания люди.
1-й. Так, так, понял теперь.
1-й. А это, братец ты мой, что такое?
2-й. А это Литовское разорение. Битвб! видишь? Как наши с Литвой бились.
1-й. Что ж это такое Литва?
2-й. Так она Литва и есть.
1-й. А говорят, братец ты мой, она на нас с неба упала.
2-й. Не умею тебе сказать. С неба, так с неба.
Женщина. Толкуй еще! Все знают, что с неба; и где был какой бой с ней, там для памяти курганы насыпаны.
1-й. А что, братец ты мой! Ведь это так точно.
Входят Дико́й и за ним Кулигин без шапки. Все кланяются и принимают почтительное положение.
Те же, Дико́й и Кулигин.
Дико́й. Ишь ты, замочило всего. (Кулигину.) Отстань ты от меня! Отстань! (С сердцем.) Глупый человек!
Кулигин. Савел Прокофьич, ведь от этого, ваше степенство, для всех вообще обывателей польза.
Дико́й. Поди ты прочь! Какая польза! Кому нужна эта польза?
Кулигин. Да хоть бы для вас, ваше степенство, Савел Прокофьич. Вот бы, сударь, на бульваре, на чистом месте, и поставить. А какой расход? Расход пустой: столбик каменный (показывает жестами размер каждой вещи), дощечку медную, такую круглую, да шпильку, вот шпильку прямую (показывает жестом), простую самую. Уж я все это прилажу, и цифры вырежу уже все сам. Теперь вы, ваше степенство, когда изволите гулять, или прочие, которые гуляющие, сейчас подойдете и видите, который час. А то этакое место прекрасное, и вид, и все, а как будто пусто. У нас тоже, ваше степенство, и проезжие бывают, ходят туда наши виды смотреть, все-таки украшение — для глаз оно приятней.
Дико́й. Да что ты ко мне лезешь со всяким вздором! Может, я с тобой и говорить-то не хочу. Ты должен был прежде узнать, в расположении я тебя слушать, дурака, или нет. Что я тебе — ровный, что ли? Ишь ты, какое дело нашел важное! Так прямо с рылом-то и лезет разговаривать.
Кулигин. Кабы я со своим делом лез, ну, тогда был бы я виноват. А то я для общей пользы, ваше степенство. Ну, что значит для общества каких-нибудь рублей десять! Больше, сударь, не понадобится.
Дико́й. А может, ты украсть хочешь; кто тебя знает.
Кулигин. Коли я свои труды хочу даром положить, что же я могу украсть, ваше степенство? Да меня здесь все знают; про меня никто дурно не скажет.
Дико́й. Ну, и пущай знают, а я тебя знать не хочу.
Кулигин. За что, сударь, Савел Прокофьич, честного человека обижать изволите?
Дико́й. Отчет, что ли, я стану тебе давать! Я и поважней тебя никому отчета не даю. Хочу так думать о тебе, так и думаю. Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойник, вот и все. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай! Говорю, что разбойник, и конец! Что ж ты, судиться, что ли, со мной будешь? Так ты знай, что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раздавлю.
Кулигин. Бог с вами, Савел Прокофьич! Я, сударь, маленький человек, меня обидеть недолго. А я вам вот что доложу, ваше степенство: «И в рубище почтенна добродетель!»
Дико́й. Ты у меня грубить не смей! Слышишь ты!
Кулигин. Никакой я грубости вам, сударь, не делаю, а говорю вам потому, что, может быть, вы и вздумаете когда что-нибудь для города сделать. Силы у вас, ваше степенство, много; была б только воля на доброе дело. Вот хоть бы теперь то возьмем: у нас грозы частые, а не заведем мы громовых отводов.
Дико́й (гордо). Все суета!
Кулигин. Да какая же суета, когда опыты были.
Дико́й. Какие такие там у тебя громовые отводы?
Дико́й (с гневом). Ну, еще что?
Кулигин. Шесты стальные.
Дико́й (сердясь более и более). Слышал, что шесты, аспид ты этакой; да еще-то что? Наладил: шесты! Ну, а еще что?
Кулигин. Ничего больше.
Дико́й. Да гроза-то что такое по-твоему, а? Ну, говори!
Дико́й (топнув ногой). Какое еще там елестричество! Ну как же ты не разбойник! Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали, а ты хочешь шестами да рожнами какими-то, прости Господи, обороняться. Что ты, татарин, что ли? Татарин ты? А? говори! Татарин?
Кулигин. Савел Прокофьич, ваше степенство, Державин сказал:
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю.
Дико́й. А за эти вот слова тебя к городничему отправить, так он тебе задаст! Эй, почтенные! прислушайте-ко, что он говорит!
Кулигин. Нечего делать, надо покориться! А вот когда будет у меня миллион, тогда я поговорю. (Махнув рукой, уходит.)
Дико́й. Что ж ты, украдешь, что ли, у кого? Держите его! Этакой фальшивый мужичонка! С этим народом какому надо быть человеку? Я уж не знаю. (Обращаясь к народу.) Да вы, проклятые, хоть кого в грех введете! Вот не хотел нынче сердиться, а он, как нарочно, рассердил-таки. Чтоб ему провалиться! (Сердито.) Перестал, что ль, дождик-то?
1-й. Кажется, перестал.
Дико́й. Кажется! А ты, дурак, сходи да посмотри. А то: кажется!
1-й (выйдя из-под сводов). Перестал!
Дико́й уходит, и все за ним. Сцена несколько времени пуста. Под своды быстро входит Варвара и, притаившись, высматривает.
Варвара и потом Борис.
Варвара. Кажется, он!
Борис проходит в глубине сцены.
Манит рукой, Борис входит.
Что нам с Катериной-то делать? Скажи на милость!
Варвара. Беда ведь, да и только. Муж приехал, ты знаешь ли это? И не ждали его, а он приехал.
Борис. Нет, я не знал.
Варвара. Она просто сама не своя сделалась.
Борис. Видно, только я и пожил десять деньков, пока его не было. Уж теперь и не увидишь ее!
Варвара. Ах ты какой! Да ты слушай! Дрожит вся, точно ее лихорадка бьет; бледная такая, мечется по дому, точно чего ищет. Глаза, как у помешанной! Давеча утром плакать принялась, так и рыдает. Батюшки мои! что мне с ней делать?
Борис. Да, может быть, пройдет это у нее!
Варвара. Ну, уж едва ли. На мужа не смеет глаз поднять. Маменька замечать это стала, ходит да все на нее косится, так змеей и смотрит; а она от этого еще хуже. Просто мука глядеть-то на нее! Да и я боюсь.
Борис. Чего же ты боишься?
Варвара. Ты ее не знаешь! Она ведь чудная какая-то у нас. От нее все станется! Таких дел наделает, что…
Борис. Ах, Боже мой! Что же делать-то? Ты бы с ней поговорила хорошенько. Неужли уж нельзя ее уговорить?
Варвара. Пробовала. И не слушает ничего. Лучше и не подходи.
Борис. Ну, как же ты думаешь, что она может сделать?
Варвара. А вот что: бухнет мужу в ноги, да и расскажет все. Вот чего я и боюсь.
Борис (с испугом). Может ли это быть!
Варвара. От нее все может быть.
Борис. Где она теперь?
Варвара. Сейчас с мужем на бульвар пошли, и маменька с ними. Пройди и ты, коли хочешь. Да нет, лучше не ходи, а то она, пожалуй, и вовсе растеряется.
Никак, гроза? (Выглядывает.) Да и дождик. А вот и народ повалил. Спрячься там где-нибудь, а я тут на виду стану, чтоб не подумали чего.
Входят несколько лиц разного звания и пола.
Разные лица и потом Кабанова, Кабанов, Катерина и Кулигин.
1-й. Должно быть, бабочка-то очень боится, что так торопится спрятаться.
Женщина. Да уж как ни прячься! Коли кому на роду написано, так никуда не уйдешь.
Катерина (вбегая). Ах! Варвара! (Хватает ее за руку и держит крепко.)
Варвара. Полно, что ты!
Варвара. Да ты одумайся! Соберись с мыслями!
Катерина. Нет! Не могу. Ничего не могу. У меня уж очень сердце болит.
Кабанова (входя). То-то вот, надо жить-то так, чтобы всегда быть готовой ко всему; страху-то бы такого не было.
Кабанов. Да какие ж, маменька, у нее грехи такие могут быть особенные? Все такие же, как и у всех у нас, а это так уж она от природы боится.
Кабанова. А ты почем знаешь? Чужая душа потемки.
Кабанов (шутя). Уж разве без меня что-нибудь, а при мне, кажись, ничего не было.
Кабанова. Может быть, и без тебя.
Кабанов (шутя). Катя, кайся, брат, лучше, коли в чем грешна. Ведь от меня не скроешься: нет, шалишь! Все знаю!
Катерина (смотрит в глаза Кабанову). Голубчик мой!
Варвара. Ну что ты пристаешь! Разве не видишь, что ей без тебя тяжело.
Борис выходит из толпы и раскланивается с Кабановым.
Катерина (вскрикивает). Ах!
Кабанов. Что ты испугалась! Ты думала, чужой? Это знакомый! Дядюшка здоров ли?
Катерина (Варваре). Чего ему еще надо от меня. Иль ему мало этого, что я так мучаюсь. (Приклоняясь к Варваре, рыдает.)
Варвара (громко, чтобы мать слышала). Мы с ног сбились, не знаем, что делать с ней; а тут еще посторонние лезут! (Делает Борису знак, тот отходит к самому выходу.)
Борис. Пойдемте! Здесь страшнее!
Те же, без Бориса и Кулигина.
Кабанова. Ишь, какие рацеи развел! Есть что послушать, уж нечего сказать! Вот времена-то пришли, какие-то учители появились. Коли старик так рассуждает, чего уж от молодых-то требовать!
Женщина. Ну, все небо обложило. Ровно шапкой, так и накрыло.
1-й. Эко, братец ты мой, точно клубком туча-то вьется, ровно что в ней там живое ворочается. А так на нас и ползет, так и ползет, как живая!
2-й. Уж ты помяни мое слово, что эта гроза даром не пройдет. Верно тебе говорю: потому знаю. Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит; вот увидишь: потому, смотри! какой цвет необнакновенный!
Катерина (прислушиваясь). Что они говорят? Они говорят, что убьет кого-нибудь.
Кабанов. Известно, так городят зря, что в голову придет.
Кабанова. Ты не осуждай постарше себя! Они больше твоего знают. У старых людей на все приметы есть. Старый человек на ветер слова не скажет.
Катерина (мужу). Тиша, я знаю, кого убьет.
Варвара (Катерине тихо). Ты уж хоть молчи-то!
Кабанов. Ты почем знаешь?
Катерина. Меня убьет. Молитесь тогда за меня.
Входит барыня с лакеями. Катерина с криком прячется.
Барыня. Что прячешься! Нечего прятаться! Видно, боишься: умирать-то не хочется! Пожить хочется! Как не хотеться! видишь, какая красавица! Ха, ха, ха! Красота! А ты молись Богу, чтоб отнял красоту-то! Красота-то ведь погибель наша! Себя погубишь, людей соблазнишь, вот тогда и радуйся красоте-то своей. Много, много народу в грех введешь! Вертопрахи на поединки выходят, шпагами колют друг друга. Весело! Старики старые, благочестивые, об смерти забывают, соблазняются на красоту-то! А кто отвечать будет? За все тебе отвечать придется. В омут лучше с красотой-то! Да скорей, скорей!
Куда прячешься, глупая! От Бога-то не уйдешь!
Все в огне гореть будете в неугасимом! (Уходит.)
Катерина. Ах! Умираю!
Варвара. Что ты мучаешься-то, в самом деле! Стань к сторонке да помолись, легче будет.
Катерина (подходит к стене и опускается на колени, потом быстро вскакивает). Ах! Ад! Ад! Геенна огненная!
Кабанова, Кабанов и Варвара окружают ее.
Все сердце изорвалось! Не могу я больше терпеть! Матушка! Тихон! Грешна я перед Богом и перед вами! Не я ли клялась тебе, что не взгляну ни на кого без тебя! Помнишь, помнишь! А знаешь ли, что я, беспутная, без тебя делала? В первую же ночь я ушла из дому…
Кабанов (растерявшись, в слезах, дергает ее за рукав). Не надо, не надо, не говори! Что ты! Матушка здесь!
Кабанова (строго). Ну, ну, говори, коли уж начала.
Катерина. И все-то десять ночей я гуляла… (Рыдает.)
Кабанов хочет обнять ее.
Кабанова. Брось ее! С кем?
Варвара. Врет она, она сама не знает, что говорит.
Кабанова. Молчи ты! Вот оно что! Ну, с кем же?
Катерина. С Борисом Григорьичем.
Ах! (Падает без чувств на руки мужа.)
Кабанова. Что, сынок! Куда воля-то ведет! Говорила я, так ты слушать не хотел. Вот и дождался!
Леонид Филатов. Сказка. Про Федота-стрельца
Леонид Филатов. Про Федота-стрельца
———
Изд: Л.Филатов «Любовь к трем апельсинам», 1998
OCR&spellcheck: Семен Спиридонов
—————
(По мотивам русского фольклора)
Скоморох-потешник
Федот
Нешто я да не пойму
При моем-то при уму.
Чай, не лаптем щи хлебаю,
Сображаю, что к чему.
Федот
Вот несчастье, вот беда,
Дичи нету и следа.
Подстрелю-ка голубицу,
Хоть какая, да еда!
Голубица
Ты, Федот, меня не трожь,
Пользы в энтом ни на грош,—
И кастрюлю не наполнишь,
И подушку не набьешь.
Чай, заморский господин
Любит свежий галантин,
А во мне какое мясо,
Так, не мясо, смех один.
Федот
То ли леший нынче рьян,
То ли воздух нынче пьян,
То ли в ухе приключился
У меня какой изъян?
То ль из царских из окон
Оглашен такой закон,
Чтобы птицы говорили
Человечьим языком.
Голубица
Не твори, Федот, разбой,
А возьми меня с собой.
Как внесешь меня в светелку
Стану я твоей судьбой.
Буду шить, стирать, варить,
За обиды не корить,
И играть тебе на скрипке,
И клопов тебе морить.
Я жена твоя, Маруся,
Я супружница твоя.
Что молчишь, мил-друг Федот,
Как воды набрамши в рот.
Аль не тот на мне кокошник,
Аль наряд на мне не тот.
Федот
На тебя, моя душа,
Век глядел бы не дыша,
Только стать твоим супругом
Мне не светит ни шиша.
А такой я ни к чему
Ни на службе, ни в дому,
Потому как весь мой смысел
Исключительно в уму.
Маруся
Не кручинься и не хнычь!
Будет стол и будет дичь!
Ну-ко станьте предо мною,
Тит Кузьмич и Фрол Фомич!
Молодцы
Не извольте сумлеваться,
Чай, оно не в первый раз.
Царь
Ты опять в свою дуду?
Сдам в тюрьму, имей в виду!
Я ж не просто балабоню,
Я ж политику веду!
Девка эвон подросла,
А тоща, как полвесла!
Вот и мыслю, как бы выдать
Нашу кралю за посла!
Нянька
Да за энтого посла
Даже я бы не пошла,—
Так и зыркает, подлюка,
Что бы стибрить со стола!
Царь
Али рот себе зашей,
Али выгоню взашей!
Ты и так мне распужала
Всех заморских атташей!
Нянька
Как же, помню. Энтот гранд
Был пожрать большой талант:
С головою влез в тарелку,
Аж заляпал жиром бант!
Царь
Я за линию твою
На корню тебя сгною!
Я с тобою не шуткую,
Я сурьезно говорю!
Кто ему на дно ковша
Бросил дохлого мыша?
Ты же форменный вредитель,
Окаянная душа.
Царевна
Коли ты в Расее власть,
Дак и правь Расеей всласть,
А в мою судьбу не суйся
И в любовь мою не влазь!
В доме энтих атташе
По сту штук на этаже,
Мне от их одеколону
Аж не дышится уже.
Царь
Коль любовь и вправду зла,
Дак полюбишь и посла.
А попутно мне поправишь
И торговые дела.
Я под энтот антирес
Сплавлю им пеньку и лес,
Вся обчественность согласна,
Только ты идешь вразрез.
А проклятого стрельца,
Наглеца и подлеца,
Я плетьми да батогами
Враз отважу от дворца.
Царь
Что невесел, генерал?
Али корью захворал,
Али брагою опился,
Али в карты проиграл?
Али служба не мила,
Али армия мала,
Али в пушке обнаружил
Повреждение ствола?
Докладай без всяких врак,
Почему на сердце мрак,—
Я желаю знать подробно,
Кто, куда, чаво и как.
Царь
Обошел меня стрелец.
А ведь знал, что я вдовец!.
Ну-ко мигом энту кралю
Мне доставить во дворец!
А коварного стрельца
Сей же час стереть с лица,
Чтобы он не отирался
Возле нашего крыльца.
Царь
Ты у нас такой дурак
По субботам али как?
Нешто я должон министру
Объяснять такой пустяк?
Чтоб худого про царя
Не болтал народ зазря,
Действуй строго по закону,
То бишь действуй. втихаря.
Генерал
Полно, бабка. Я не хвор.
Отойдем-ка за бугор.
Расшугай ежей и белок,
Есть сурьезный разговор.
Коль он так ретив и скор,
Что с царем вступает в спор,-
Пусть он к завтрему добудет
Шитый золотом ковер.
Чтоб на ем была видна,
Как на карте, вся страна.
Ну а коли не добудет,—
То добытчика вина.
Ноне с немцем нелады,
Далеко ли до беды,
А с тобою я готовый
Хоть в разведку, хоть куды!
Скоморох-потешник
Зовет царь стрельца, удалого молодца. Ишо не дал задание, а уж сердит заранее. Руками сучит, ногами стучит, очами вращает, в обчем, стращает. Уж так ему охота извести Федота, что ажно прямо в костях ломота.
Чтоб на ем была видна,
Как на карте, вся страна,
Потому как мне с балкону
Нет обзору ни хрена!
Не найдешь, чаво хочу,—
На башку укорочу,
Передам тебя с рассветом
Прямо в лапы палачу!
Потешник
Пришел Федот домой, от горя немой. Сел в уголок, глядит в потолок, ясные очи слезой заволок. Маня есть кличет, а он шею бычит, ничаво не хочет, супится да хнычет.
Маруся
Ты чаво сердит, как еж?
Ты чаво ни ешь ни пьешь?
Али каша подгорела,
Али студень нехорош?
Молодцы
Не извольте сумлеваться,
Чай, оно не в первый раз!
Вся Расеюшка сполна
На ковре отражена.
Сей ковер тебе в подарок
Соткала моя жена.
Ай да ухарь! Ай да хват!
На сколькех же ты женат?
Али ты сосватал сразу
Цельный ткацкий комбинат?
Чтоб не зря пропасть трудам,
Я купцам его продам,
И пущай он из Расеи
Уплывает в Амстердам.
Мне б огреть тебя плетьми,
Четырьмя али пятьми,
Чтобы ты не изгалялся
Над сурьезными людьми!
Но поскольку я спокон
Чту порядок и закон,—
Вот тебе пятак на водку
И пошел отседа вон.
Ну, браток, каков итог?
Обмишурился чуток?
Только сей чуток потянет
Лет примерно на пяток!
Ты у нас широк в плечах,
А башкой совсем зачах.
Вот умишко и поправишь
На казенных-то харчах.
Ты мне, вашеблагородь,
Брось горячку-то пороть!
Ты придумай, как без сабли
Нам Федота побороть!
Ты чаво опять смурной?
Что причиной, кто виной?
Аль гишпанец гоношится,
Аль хранцуз пошел войной?
Он на вкус не так хорош,
Но зато сымает дрожь,
Будешь к завтрему здоровый,
Если только не помрешь.
Я опять насчет стрельца!
Нет беде моей конца!
Оттого я и хвораю,
Оттого и спал с лица.
Хоть на вид он и простак,
А башкой варить мастак,
Так что впредь колдуй сурьезней,
С чувством, так твою растак!
Так. Эге. Угу. Ага.
Вот что вызнала Яга:
Пусть он сыщет вам оленя,
Чтоб из золота рога.
Не гунди и не перечь,
А поди и обеспечь,
А не то в момент узнаешь,
Как башка слетает с плеч.
Ты чаво глядишь сычом?
Аль кручинишься об чем?
Аль в солянке мало соли,
Аль бифштекс недоперчен?
Не кручинься и не хнычь!
Есть печали и опричь!
Ну-ко станьте предо мною,
Тит Кузьмич и Фрол Фомич!
А теперь прикинь, солдат,—
Где Москва, а где Багдад!
Али ты смотался за ночь
До Багдаду и назад.
Ну даешь, ядрена вошь!
И олень тебе не гож?
А вчерась мытарил душу:
Вынь оленя да положь.
Ты мне, Федька, энто брось
Иль с башкою будешь врозь!
Я твои намеки вижу
Исключительно наскрозь!
Ну да ладно, за престиж
Разве черта не простишь!
Вот тебе пятак на водку
И катись куды хотишь.
Сколь не бился ты, милок,—
Не попал Федот в силок!
Об тебе уже составлен
Фицияльный некролог.
Ну а будешь так же скор,
Как ты был до энтих пор,—
Я тебя, коровья морда,
Сам пристрою под топор.
Ты чавой-то не в себе!
Вон и прыщик на губе!
Ой, растратишь ты здоровье
В политической борьбе.
Ты мне, бабка, не крути!
Ты изыскивай пути!
Ты придумай, как Федота
До могилы довести!
Ты башку себе продуй
Да потщательней колдуй.
Наш стрелец, как оказалось,
Не такой уж обалдуй.
Баба Яга
Вообче-то я хитра
В смысле подлости нутра,
Да чавой-то мне севодня
Не колдуется с утра.
Все и колет, и болит,
И в груди огнем палит.
Я давно подозреваю
У себя энцефалит.
Ты морочить мне мозги
Даже думать не моги!
Лучше всю свою подлючесть
На работу напряги!
Ну, Федот, теперь держись!
Дело верное, кажись!
Вот уж энтого заданья
Ты не выполнишь ни в жисть.
Исхитрись-ка мне добыть
То-Чаво-Не-Может-Быть!
Запиши себе названье,
Чтобы в спешке не забыть!
Ну-ко душу мне излей,
Отчаво ты черта злей?
Аль в салате по-милански
Не хватает трюфелей.
Я твое, Марусь, меню
Исключительно ценю,
Только жисть мою, Маруся,
Загубили на корню!
Что мне делать? Как мне быть.
Как беду мою избыть?
Приказал мне царь доставить
То-Чаво-Не-Может-Быть.
Не печалься и не хнычь!
Стоит только кинуть клич!
Ну-ко станьте предо мною,
Тит Кузьмич и Фрол Фомич!
Извиняемся, хозяйка,
Энто дело не про нас!
Где искать и как добыть
То-Чаво-Не-Может-Быть?
Ведь его ж на свете нету,
Сколько землю не копыть.
Не взыщи, мил-друг Федот,
Не велик с меня доход!
Знать, судьба тебе, любимый,
Самому идти в поход!
За границей не блуди,
В чистоте себя блюди.
В разговоры не мешайся
И знакомств не заводи!
Избегай пустых морок,
Избегай кривых дорог,
Думай больше о здоровье,
Ешь сметану и творог.
Ну а сунется такой,
Кто нарушит твой покой,—
Мне тебя учить не надо:
Сковородка под рукой.
Хороша ль, плоха ли весть,—
Докладай мне все как есть!
Лучше горькая, но правда,
Чем приятная, но лесть!
Докладаю: чуть заря
Федька поднял якоря!
Слава Богу, отвязались
От него, от упыря!
Вот пущай он, паразит,
По морям и егозит,—
Нам с тобою энту харю
Больше видеть не грозит.
А какие не седы,
Те расчесывай в ряды.
Да полегче гребешком-то,
У меня там не сады.
Что ж чесать-то, старый черт,
Коли лысину печет?!
У тебя ж тут кажный волос
Надо ставить на учет.
И на кой тебе нужна
В энтом возрасте жена?
Ведь тебе же, как мужчине,
Извиняюсь, грош цена.
Хоть волосьев я лишен,
А жениться я должон!
Шах персидский тоже лысый,
А имеет сорок жен!
Я ж хочу всего одну
Завести себе жену!
Нешто я в интимном смысле
И одну не потяну.
Дак у шаха-то, видать,
Есть и силушка, и стать,
А тебя, сверчок ты дохлый,
С-под короны не видать!
У тебя в твои лета
Сила все ж таки не та!
Поберег бы ты здоровье,
Ведь тебе уж больше ста.
Так что, нянька, хошь не хошь,
А и я на дело гож!
Коли все любви покорны,
Дак и я покорный тож.
Ты, дружок, из тех мужей,
Что безвреднее ужей:
Егозят, а не кусают,
Не сказать ишо хужей!
Ну а ты чаво молчишь
Да медальками бренчишь?
Аль не видишь, как поганют
Государственный престиж?
Дак ведь бабьи-то суды
Про мужчин всегда худы!
Ты в себе не сумлевайся,
Ты любовник хоть куды!
Вот министер мне не враг,
Все как есть сказал без врак,
А ведь он мужик неглупый,
Не гляди, что он дурак.
По заданию царя
Федька отбыл за моря!
В обчем, я его отседа
Сплавил, проще говоря!
Чтоб не бедствовать одной,—
Становись моей женой!
А чаво. Мужик я видный
И на ласку заводной.
Не успел ишо Федот
Шагу сделать от ворот,
А уж вороны слетелись
На Федотов огород.
Сей же час, я говорю,
Собирайся к алтарю!
Очумела от восторга,
Дак нюхни нашатырю!
Ты сама, дуреха, взвесь:
Он-то там, а ты-то здесь!
Нет теперича Федота,
Был Федот, да вышел весь!
Хоть секи меня бичом,
Хоть руби меня мечом,—
Все одно твоей супругой
Я не стану нипочем!
Ты, Марусь, меня не зли
И конфликт со мной не дли!
Мне намедни из Парижу
Гильотину привезли!
Изловить меня, балда,
Много надобно труда!
До свиданья, друг мой ситный,
Может, свидимся когда.
(Маруся превращается в голубицу и улетает.)
Сколь по прихоти царя
Я не плавал за моря,—
Не видал паршивей места,
Откровенно говоря!
Да оно бы не беда,
Кабы здесь была еда,—
Окажись тут лебеда бы,
Дак сошла б и лебеда.
Вот, к примеру, получи,
Прям из печки калачи,
Вот жаркое из индейки,
Вот компот из алычи!
Вот колбасы, вот сыры,
Вот полцентнера икры,
Вот карибские омары,
Вот донские осетры.
(Появляются столы с яствами.)
Энто что за чудеса?
Энто что за голоса?
Тут и спрятаться-то негде
Окиян да небеса!
Окажи, хозяин, честь,
Покажись, каков ты есть!
Неприлично как-то гостю
В одиночку пить да есть!
Я бы рад, да мой портрет
Для меня и то секрет!
Сам порою сумлеваюсь,
То ли есть я, то ли нет.
У меня забот не счесть:
Есть еда, да нечем есть,
Есть табак, да нечем нюхать,
Есть скамья, да нечем сесть!
Так устал за тыщу лет,
Что не в радость белый свет!
Думал было удавиться,—
Дак опять же шеи нет!
Чем, тоскуя да хандря,
Жисть расходовать зазря,—
Может, сплаваешь со мною
До расейского царя.
Я полезных перспектив
Никогда не супротив!
Я готов хоть к пчелам в улей,
Лишь бы только в колефтив!
Я к любому делу гож,
Я в любые двери вхож,
Я тебе что хошь достану,
Хоть подкованную вошь.
Вошь, оно, конечно, что ж?
Вошь, оно неплохо тож!
Но на энтой насекомой
Далеко не уплывешь!
Нам к утру, часам к пяти,
Надо быть уже в пути,
Потому как нас в Расее
Заждались уже, поди.
Добрый день, веселый час!
Рады видеть вас у нас!
Бери гуд, салам алейкум,
Бона сэра, вас ист дас!
Кто вы родом. Сколь вам лет.
Вы женаты али нет?
Не хотите ль с нашей фройлен
Покалякать тет-а-тет?
Перед кем ты, старый бес,
Тут разводишь политес?
Твой посол, я извиняюсь,
Третий день как с пальмы слез!
Ты взгляни ему в лицо:
Уши врозь, в носу кольцо!
Да и кожа вся рябая,
Как кукушкино яйцо.
Коли шансы на нуле,
Ищут злата и в золе!
Девка тоже в смысле рожи
Далеко не крем-брюле!
Дак ведь он из диких мест,
Что увидит, то и ест!
Помнишь вазу из топазу?
Слопал, ирод,— вот те крест!
Коль лосось ему претит,
Пусть он жрет чаво хотит.
Глядь, на сытый-то желудок
И царевну совратит.
Ты скажи ему, как тесть:
Жри, мол, все, но знай, мол, честь!
Потому как он в запале
И царевну может съесть!
Да пущай он, троглодит,
Всю меня озолотит,—
Никакой ответной страсти
Он во мне не возбудит!
Коли энтот троглодит
Твою внешность разглядит,—
Он навеки потеряет
К людоедству аппетит.
Сколь, папаша, ты ни ной,—
Право выбора за мной!
Отравлюся, а не стану
Людоедовой женой!
А вот ежели придет
С предложением Федот,—
Для меня из кандидатов
Энтон будет самый тот.
Вот не стану есть икру,
Как обычно, по ведру,—
И на почве истощенья
Захвораю и помру.
Ну-ко, женушка, давай
Стол для мужа накрывай!
Доставай мне из духовки
Порумяньше каравай!
Наливай ядреных щей
Пожирней да погущей,—
Я кощея стал тощее
От заморских овощей!
В цельном доме никого,
Кроме ветра одного!
Подозрительное дело,
Не случилось ли чаво?
(Голубица превращается в Марусю.)
С возвращением, Федот!
Долго ж длился твой поход!
Аль забыл свою Марусю,
Что не ехал цельный год?
Кабы ведал ты, Федот,
На кого ты тратишь пот,—
Дак и шагу бы не сделал
От родимых-то ворот!
Да неужто. Ах, злодей.
Вот и верь теперь в людей,
Вот и стой за честь мундира,
Вот за службу и радей.
Ну да ладно, я ему
Растолкую, что к чему!
Я его до самых пяток
Распишу под хохлому.
Хватит делать дураков
Из расейских мужиков!
Мне терять теперя неча,
Кроме собственных оков!
Там собрался у ворот
Энтот. как его. народ!
В обчем, дело принимает
Социяльный оборот!
А всему виной Федот,
Энто он мутит народ,—
Подбивает населенье
Учинить переворот.
Ну а ты у нас на кой,
С вострой саблею такой?
Мы ж за то тебя и держим,
Чтоб берег царев покой!
Опосля дождя в четверг
Дам ишо медальку сверх,
Только ты уж постарайся,
Чтоб народ меня не сверг.
Охранять тебя от бед
Мне теперь резону нет!
Ты за собственную подлость
Сам должен держать ответ.
Энто как же, вашу мать,
Извиняюсь, понимать?
Мы ж не Хранция какая,
Чтобы смуту подымать!
Что касается ума,—
Он светлехонек весьма:
Слава Богу, отличаем
Незабудку от дерьма!
Ты пошто меня скорей
Отослал за сто морей?
Не затем ли, чтоб жениться
На супружнице моей.
Энто где же ты, злодей,
Набрался таких идей,
Чтоб клепать чаво попало
На порядочных людей!
Ты не больно-то серчай,—
Мы к тебе, чай, не на чай!
Ну а будешь гоношиться,—
Съезжу в рыло невзначай!
О тебе, о подлеце,
Слава аж в Череповце!
Ты всему народу в душу
Наплевал в моем лице.
Что вы, братцы. Я ж за вас
Потерял в атаке глаз.
Нешто я когда посмею
Супротив народных масс.
Оправдаю. Отслужу.
Отстрадаю. Отсижу.
К угнетающей верхушке
Больше не принадлежу.
За жару ли, за пургу
Все бранят меня, каргу,
А во мне вреда не больше,
Чем в ромашке на лугу!
Коль судить, дак тех, двоих,
Соучастников моих.
Энто я по виду нечисть,
А по сути чище их.
Хоть вобче расейский люд
На расправу и не лют,
Но придется мне, робяты,
Учинить над вами суд.
Только не на Магадан,
Энто мне не по годам:
Я пока туды доеду,—
Опасаюсь, дуба дам!
Сознаю свою вину.
Меру. Степень. Глубину.
И прошу меня направить
На текущую войну.
Мне для отдыха души
Подошли бы Тетюши!
Тама в смысле медицины
Травы больно хороши.
И неси вас окиян
Прям на остров на Буян!
Ну а чтоб не одичали,
Вот вам личный мой баян.
Что касается царя,—
Пусть он едет за моря.
Мне евойные проблемы
Глубоко до фонаря!
Он наказанный судьбой
За коварство и разбой.
Энто он, упырь проклятый,
Разлучал меня с тобой!
Слава Богу, наконец,
Узюрпатору конец,
И теперь мы можем смело
Отправляться под венец.
Я бы рад, да мне в дому
Две супруги ни к чему!
Обратись на энту тему
К неженатому кому.
Ты никак сошел с ума?
Рыбка в сеть плывет сама!
Чай, не всем такое счастье
Достается задарма!
Али думаешь, за ней
Мало бегает парней?
В ейном списке кандидатов
Есть робяты недурней!
Даве сватались чуть свет
Разом турок, грек и швед,—
Дак с порогу получили
Отрицательный ответ!
А уж нищему стрельцу
Спесь и вовсе не к лицу.
Забирай, дурак, царевну
И тащи ее к венцу.
Стало быть, тебе невмочь
Горю девичью помочь?
Но ведь я ишо покамест
Как-никак царева дочь!
Уезжала б ты отсель
В энтот. как его. в Бруссель,
Раз такая происходит,
Извиняюсь, карусель!
Ты прости ее, Федот,—
У нее в уму разброд,
У нее от книжек мысли
Стали задом наперед.
Я согласна. Только все ж
Не любой мне будет гож.
Я хочу такого мужа,
На тебя чтоб был похож!
Будь он швец там али жнец,
Лекарь, пекарь аль кузнец,—
У меня одно условье:
Пусть он будет твой близнец.
Я твою, дружок, мечту
Обязательно учту,
Хоть такие экземпляры
Все в Расее на счету.
А теперь, честной народ,
Вынь-ка рожи из бород!
Чай, у нас не панихида,
А совсем наоборот!
Нам теперь не слезы лить,—
Песни петь да меды пить.
Ну-ко встань передо мною,
То-Чаво-Не-Может-Быть.
Я давно уж тут стою,
У крылечка на краю,
Жду, покамест ты закончишь
Совещанию свою.
Угости честной народ
От заморских-то щедрот!
Чай, они таковской пищи
Отродясь не брали в рот.
Предложи им наяву
Самаркандскую халву,
И турецкую фисташку,
И персидскую айву!
Не забудь швейцарский сыр,
Тот, который весь из дыр!
Закати нам пир на славу,
Каковых не видел мир!