что означает запрет поворота к худшему и всегда ли он применяется
КС: Апелляция не вправе ухудшать положение осужденного без инициативы стороны обвинения
Конституционный Суд вынес Определение № 3271-О, которым отказал в рассмотрении в заседании запроса Воронежского областного суда о проверке конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ, предусматривающей, что обвинительный приговор, определение и постановление первой инстанции могут быть изменены апелляционным судом в сторону ухудшения положения осужденного лишь по инициативе стороны обвинения.
Апелляция по своей инициативе ухудшила положение подсудимого
В октябре 2018 г. Семилукский районный суд Воронежской области осудил гражданина Х. по п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ. Мужчина был приговорен к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком полтора года и на основании п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ освобожден от наказания вследствие акта об амнистии.
Защитник обжаловал приговор в апелляционном порядке. Установив, что потерпевшему был причинен реальный материальный ущерб, судья Воронежского областного суда пришел к выводу, что существуют основания для квалификации содеянного как более тяжкого преступления. На этом основании он отменил приговор и вернул дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
В кассационную инстанцию обратился не только адвокат, но и заместитель прокурора Воронежской области. Последний настаивал на том, что апелляция, вопреки п. 16 и 17 Постановления Пленума ВС от 27 ноября 2012 г. № 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции», приняла решение, ухудшающее положение осужденного, хотя ни прокурор, ни потерпевший об этом не просили.
Президиум Воронежского областного суда в ходе рассмотрения жалобы и представления усомнился в конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК как препятствующей суду апелляционной инстанции, усмотревшему основания для изменения квалификации содеянного в неблагоприятную для осужденного сторону, отменить приговор и возвратить дело прокурору при отсутствии представления прокурора или жалобы потерпевшего. В июне 2019 г. кассация приостановила производство и направила запрос в Конституционный Суд РФ.
КС защитил права подсудимых
Воронежский областной суд просил признать ч. 1 ст. 389.24 УПК противоречащей Конституции в той мере, в какой она не допускает принятия судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения о возвращении уголовного дела прокурору в связи с наличием оснований для предъявления более тяжкого обвинения.
КС напомнил, что уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие возвращение уголовного дела прокурору со стадии рассмотрения его в суде первой инстанции, включая вопрос о повороте обвинения к худшему, уже были предметом оценки Конституционного Суда.
Так, в Постановлении от 2 июля 2013 г. № 16-П, в частности, указано, что судебное разбирательство проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается. Если суд обнаружит процессуальное нарушение, препятствующее рассмотрению дела, в том числе ввиду несоответствия квалификации преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, то ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение дела прокурору ставит предстоящее решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого как раз и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования. Тогда Суд пришел к выводу, что такое ограничение является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти. КС напомнил, что именно во исполнение данного акта в ст. 237 УПК появился п. 6, согласно которому суд первой инстанции вправе вернуть дело прокурору по ходатайству стороны или по собственной инициативе в случае выявления обстоятельств, которые указывают на наличие оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.
В то же время уголовно-процессуальное законодательство предполагает недопустимость изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, при апелляционном рассмотрении иначе как посредством отмены апелляционной инстанцией приговора и направления дела прокурору, напомнил КС. Это правило относится и к случаям, когда фактические обстоятельства свидетельствуют о наличии оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления.
По мнению Суда, пределы полномочий апелляционной инстанции по принятию решений, влекущих возможность изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, предопределены тем, что апелляционное рассмотрение дела возможно только по инициативе одной из сторон. В системной связи с таким порядком находится правило о недопустимости поворота к худшему. В определении подчеркивается, что такой запрет применительно к этой стадии означает невозможность изменения или отмены приговора непосредственно решением апелляционной инстанции по неблагоприятным для подсудимого основаниям по его жалобе или жалобе, поданной в его интересах.
Указанное регулирование, отраженное в оспариваемой норме, по мнению КС, обусловлено необходимостью обеспечить права на судебную защиту, на обжалование в суд решений государственных органов и на пересмотр приговора вышестоящим судом надлежащими гарантиями их беспрепятственного осуществления в условиях реальной свободы обжалования. «Эта свобода, помимо прочего, предполагает отсутствие у стороны защиты причин опасаться того, что инициированная ею процедура апелляционного производства тем или иным образом приведет к принятию судебного акта, ухудшающего положение подсудимого по сравнению с обжалуемым актом», – подчеркнул Суд.
КС полагает, что наличие подобных опасений значимым образом осложняло бы принятие стороной защиты решения об обжаловании не вступившего в законную силу приговора, вызывая своего рода «охлаждающий эффект» (chilling effect) в стремлении реализовать данное право либо даже вынуждая отказаться от его реализации.
Суд исходил из того, что риск возможного изменения положения подсудимого в неблагоприятную для него сторону после проверки приговора, проведенной по его же жалобе, мог бы стать фактором, препятствующим реализации им конституционного права на обжалование приговора и рассмотрение его дела как минимум двумя судебными инстанциями. В определении подчеркивается, что запрет на поворот к худшему по инициативе апелляционной инстанции должен соблюдаться и в случае отмены апелляционной инстанцией приговора с возвращением уголовного дела прокурору в связи с установлением оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления, несмотря на то что в этом случае такой запрет прямо не указан в УПК.
Суд напомнил, что ранее он в своих актах уже говорил в том, что апелляционная инстанция вправе отменить приговор и вернуть уголовное дело прокурору, если имеется представление прокурора или жалоба потерпевшего на приговор, которыми инициирован апелляционный пересмотр дела и в которых поставлен вопрос о необходимости учета отягчающего наказание обстоятельства или об ужесточении наказания осужденному, а значит, об ухудшении его положения. Аналогичную позицию занял и Пленум ВС в п. 16 Постановления от 27 ноября 2012 г. № 26. «Часть первая статьи 389.24 УПК не может расцениваться как допускающая принятие судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения об отмене не оспоренного прокурором, потерпевшим или другими участниками судопроизводства, представляющими сторону обвинения, приговора суда первой инстанции и о возвращении уголовного дела прокурору по мотиву необходимости предъявить подсудимому более тяжкое обвинение», – подытожил Суд.
Противоположное толкование означало бы существенное ограничение процессуальных гарантий права на судебную защиту и обжалование в суд решений любых государственных органов, включая судебные, а также права каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, указал КС.
КС: Апелляция не вправе ухудшать положение подсудимого без инициативы стороны обвинения
Конституционный Суд вынес Определение № 3271-О, которым отказал в рассмотрении в заседании запроса Воронежского областного суда о проверке конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ, предусматривающей, что обвинительный приговор, определение и постановление первой инстанции могут быть изменены апелляционным судом в сторону ухудшения положения осужденного лишь по инициативе стороны обвинения.
Апелляция по своей инициативе ухудшила положение подсудимого
В октябре 2018 г. Семилукский районный суд Воронежской области осудил гражданина Х. по п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ. Мужчина был приговорен к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком полтора года и на основании п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ освобожден от наказания вследствие акта об амнистии.
Защитник обжаловал приговор в апелляционном порядке. Установив, что потерпевшему был причинен реальный материальный ущерб, судья Воронежского областного суда пришел к выводу, что существуют основания для квалификации содеянного как более тяжкого преступления. На этом основании он отменил приговор и вернул дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
В кассационную инстанцию обратился не только адвокат, но и заместитель прокурора Воронежской области. Последний настаивал на том, что апелляция, вопреки п. 16 и 17 Постановления Пленума ВС от 27 ноября 2012 г. № 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции», приняла решение, ухудшающее положение осужденного, хотя ни прокурор, ни потерпевший об этом не просили.
Президиум Воронежского областного суда в ходе рассмотрения жалобы и представления усомнился в конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК как препятствующей суду апелляционной инстанции, усмотревшему основания для изменения квалификации содеянного в неблагоприятную для осужденного сторону, отменить приговор и возвратить дело прокурору при отсутствии представления прокурора или жалобы потерпевшего. В июне 2019 г. кассация приостановила производство и направила запрос в Конституционный Суд РФ.
КС защитил права подсудимых
Воронежский областной суд просил признать ч. 1 ст. 389.24 УПК противоречащей Конституции в той мере, в какой она не допускает принятия судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения о возвращении уголовного дела прокурору в связи с наличием оснований для предъявления более тяжкого обвинения.
КС напомнил, что уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие возвращение уголовного дела прокурору со стадии рассмотрения его в суде первой инстанции, включая вопрос о повороте обвинения к худшему, уже были предметом оценки Конституционного Суда.
Так, в Постановлении от 2 июля 2013 г. № 16-П, в частности, указано, что судебное разбирательство проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается. Если суд обнаружит процессуальное нарушение, препятствующее рассмотрению дела, в том числе ввиду несоответствия квалификации преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, то ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение дела прокурору ставит предстоящее решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого как раз и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования. Тогда Суд пришел к выводу, что такое ограничение является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти. КС напомнил, что именно во исполнение данного акта в ст. 237 УПК появился п. 6, согласно которому суд первой инстанции вправе вернуть дело прокурору по ходатайству стороны или по собственной инициативе в случае выявления обстоятельств, которые указывают на наличие оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.
В то же время уголовно-процессуальное законодательство предполагает недопустимость изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, при апелляционном рассмотрении иначе как посредством отмены апелляционной инстанцией приговора и направления дела прокурору, напомнил КС. Это правило относится и к случаям, когда фактические обстоятельства свидетельствуют о наличии оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления.
По мнению Суда, пределы полномочий апелляционной инстанции по принятию решений, влекущих возможность изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, предопределены тем, что апелляционное рассмотрение дела возможно только по инициативе одной из сторон. В системной связи с таким порядком находится правило о недопустимости поворота к худшему. В определении подчеркивается, что такой запрет применительно к этой стадии означает невозможность изменения или отмены приговора непосредственно решением апелляционной инстанции по неблагоприятным для подсудимого основаниям по его жалобе или жалобе, поданной в его интересах.
Указанное регулирование, отраженное в оспариваемой норме, по мнению КС, обусловлено необходимостью обеспечить права на судебную защиту, на обжалование в суд решений государственных органов и на пересмотр приговора вышестоящим судом надлежащими гарантиями их беспрепятственного осуществления в условиях реальной свободы обжалования. «Эта свобода, помимо прочего, предполагает отсутствие у стороны защиты причин опасаться того, что инициированная ею процедура апелляционного производства тем или иным образом приведет к принятию судебного акта, ухудшающего положение подсудимого по сравнению с обжалуемым актом», – подчеркнул Суд.
КС полагает, что наличие подобных опасений значимым образом осложняло бы принятие стороной защиты решения об обжаловании не вступившего в законную силу приговора, вызывая своего рода «охлаждающий эффект» (chilling effect) в стремлении реализовать данное право либо даже вынуждая отказаться от его реализации.
Суд исходил из того, что риск возможного изменения положения подсудимого в неблагоприятную для него сторону после проверки приговора, проведенной по его же жалобе, мог бы стать фактором, препятствующим реализации им конституционного права на обжалование приговора и рассмотрение его дела как минимум двумя судебными инстанциями. В определении подчеркивается, что запрет на поворот к худшему по инициативе апелляционной инстанции должен соблюдаться и в случае отмены апелляционной инстанцией приговора с возвращением уголовного дела прокурору в связи с установлением оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления, несмотря на то что в этом случае такой запрет прямо не указан в УПК.
Суд напомнил, что ранее он в своих актах уже говорил в том, что апелляционная инстанция вправе отменить приговор и вернуть уголовное дело прокурору, если имеется представление прокурора или жалоба потерпевшего на приговор, которыми инициирован апелляционный пересмотр дела и в которых поставлен вопрос о необходимости учета отягчающего наказание обстоятельства или об ужесточении наказания осужденному, а значит, об ухудшении его положения. Аналогичную позицию занял и Пленум ВС в п. 16 Постановления от 27 ноября 2012 г. № 26. «Часть первая статьи 389.24 УПК не может расцениваться как допускающая принятие судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения об отмене не оспоренного прокурором, потерпевшим или другими участниками судопроизводства, представляющими сторону обвинения, приговора суда первой инстанции и о возвращении уголовного дела прокурору по мотиву необходимости предъявить подсудимому более тяжкое обвинение», – подытожил Суд.
Противоположное толкование означало бы существенное ограничение процессуальных гарантий права на судебную защиту и обжалование в суд решений любых государственных органов, включая судебные, а также права каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, указал КС.
Эксперты поддержали подход Суда
Советник АБ «ЗКС», заведующий кафедрой уголовного права факультета права НИУ ВШЭ, профессор, д.ю.н. Геннадий Есаков отметил, что в данном определении Конституционного Суда достаточно жестко схлестнулись две противоборствующие силы уголовного процесса. «С одной стороны – независимость суда, которая повлекла через развитие конституционно-правовой практики наделение суда первой инстанции полномочиями по ухудшению положения обвиняемого по, скажем так, инициативе самого суда. Как известно, в исходной версии УПК суд первой инстанции не имел таких полномочий, и только через практику Конституционного Суда в УПК РФ появился п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ», – пояснил эксперт.
По его словам, логичным развитием такого подхода стало бы разрешение суду апелляционной инстанции задействовать п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ по собственной инициативе. Но в то же время существует общий запрет на ухудшение положения подсудимого в апелляции без предъявления соответствующего требования к стороной обвинения, добавил Геннадий Есаков.
«Парадоксально, но КС мог выбрать любой из двух подходов, поскольку оба с равной долей убедительности могут быть обоснованы конституционным текстом. Суд выбрал второй. Наверное, его можно в этом поддержать, что, однако, не исключает возможности изменения законодательства в этой части с последующим наделением суда апелляционной инстанции правом задействовать п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ по собственной инициативе», – полагает он.
Адвокат АП г. Москвы Валерий Саркисов в свою очередь сообщил «АГ», что определение не имеет какого-либо серьезного значения для правоприменительной практики, а сам факт направления подобного запроса свидетельствует о том, что суды, к сожалению, не всегда понимают смысл уголовно-процессуального регулирования. «Конституционный Суд совершенно обоснованно указал, что непредставление суду апелляционной инстанции права на возвращение уголовного дела прокурору при наличии оснований для квалификации действий осужденного по статье, предусматривающей уголовную ответственность за совершение более тяжкого преступления, объясняется тем, что в противном случае опасения ухудшения положения осужденного создавали бы в силу «охлаждающего эффекта» препятствия для принятия стороной защиты решения об обжаловании приговора в апелляционной инстанции», – сказал Валерий Саркисов.
Что означает запрет поворота к худшему и всегда ли он применяется
УПК РФ Статья 389.17. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона
1. Основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.
2. Основаниями отмены или изменения судебного решения в любом случае являются:
1) непрекращение уголовного дела судом при наличии оснований, предусмотренных статьей 254 настоящего Кодекса;
2) вынесение судом решения незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей;
3) рассмотрение уголовного дела в отсутствие подсудимого, за исключением случаев, предусмотренных частями четвертой и пятой статьи 247 настоящего Кодекса;
4) рассмотрение уголовного дела без участия защитника, если его участие является обязательным в соответствии с настоящим Кодексом, или с иным нарушением права обвиняемого пользоваться помощью защитника;
5) нарушение права подсудимого давать показания на родном языке или языке, которым он владеет, и пользоваться помощью переводчика;
6) непредоставление подсудимому права участия в прениях сторон;
7) непредоставление подсудимому последнего слова;
8) нарушение тайны совещания коллегии присяжных заседателей при вынесении вердикта или тайны совещания судей при постановлении приговора;
9) обоснование приговора доказательствами, признанными судом недопустимыми;
10) отсутствие подписи судьи или одного из судей, если уголовное дело рассматривалось судом коллегиально, на соответствующем судебном решении;
11) отсутствие протокола судебного заседания.
Что означает запрет поворота к худшему и всегда ли он применяется
(введена Федеральным законом от 18.04.2018 N 72-ФЗ)
1. Запрет определенных действий в качестве меры пресечения избирается по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения и заключается в возложении на подозреваемого или обвиняемого обязанностей своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, соблюдать один или несколько запретов, предусмотренных частью шестой настоящей статьи, а также в осуществлении контроля за соблюдением возложенных на него запретов. Запрет определенных действий может быть избран в любой момент производства по уголовному делу.
2. Запрет определенных действий в качестве меры пресечения применяется в порядке, установленном статьей 108 настоящего Кодекса (за исключением требований, связанных с видом и размером наказания, квалификацией преступления, возрастом подозреваемого или обвиняемого), и с учетом особенностей, определенных настоящей статьей.
3. При необходимости избрания в качестве меры пресечения запрета определенных действий, а равно при необходимости возложения дополнительных запретов на подозреваемого или обвиняемого, в отношении которого применена мера пресечения в виде запрета определенных действий, следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора возбуждает перед судом соответствующее ходатайство. В постановлении о возбуждении перед судом данного ходатайства указываются один или несколько запретов, предусмотренных частью шестой настоящей статьи, мотивы и основания их установления в отношении подозреваемого или обвиняемого и невозможности избрания иной меры пресечения.
4. Рассмотрев ходатайство, судья выносит одно из следующих постановлений:
1) об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде запрета определенных действий;
2) о возложении дополнительных запретов на подозреваемого или обвиняемого, в отношении которого применена мера пресечения в виде запрета определенных действий;
3) об отказе в удовлетворении ходатайства.
5. Постановление судьи, указанное в части четвертой настоящей статьи, направляется лицу, возбудившему ходатайство, прокурору, в контролирующий орган по месту жительства или месту нахождения подозреваемого или обвиняемого, подозреваемому или обвиняемому, его защитнику и (или) законному представителю, а также потерпевшему, свидетелю или иному участнику уголовного судопроизводства, если запрет определенных действий связан с обеспечением безопасности этих лиц. В случае возложения на подозреваемого или обвиняемого запрета управлять автомобилем или иным транспортным средством в соответствии с пунктом 6 части шестой настоящей статьи у подозреваемого или обвиняемого дознавателем, следователем или судом изымается водительское удостоверение, которое приобщается к уголовному делу и хранится при нем до отмены данного запрета. Постановление судьи подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано в порядке, установленном частью одиннадцатой статьи 108 настоящего Кодекса.
6. Суд с учетом данных о личности подозреваемого или обвиняемого, фактических обстоятельств уголовного дела и представленных сторонами сведений при избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий может возложить следующие запреты:
1) выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях;
2) находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них;
3) общаться с определенными лицами;
4) отправлять и получать почтово-телеграфные отправления;
5) использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет»;
6) управлять автомобилем или иным транспортным средством, если совершенное преступление связано с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.
7. В постановлении суда об избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий указываются конкретные условия исполнения этой меры пресечения с учетом возлагаемых запретов (адрес жилого помещения и периоды времени, в течение которых запрещено покидать жилое помещение, район, населенный пункт, с которыми связаны запреты, места, запрещенные для посещения, данные о расстоянии, ближе которого запрещено приближаться к определенным объектам, лицах, с которыми запрещено общаться, срок применения запрета, предусмотренного пунктом 1 части шестой настоящей статьи, способы связи со следователем, с дознавателем и контролирующим органом, другие условия), а также обязанность подозреваемого или обвиняемого самостоятельно являться по вызовам дознавателя, следователя или суда. Подозреваемый или обвиняемый может быть подвергнут судом всем запретам, предусмотренным частью шестой настоящей статьи, либо отдельным из них.
8. Подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования телефонной связи для вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для общения со следователем, с дознавателем и контролирующим органом. О каждом таком звонке в случае установления запрета, связанного с использованием средств связи, подозреваемый или обвиняемый информирует контролирующий орган.
10. Срок применения запрета, предусмотренного пунктом 1 части шестой настоящей статьи, устанавливается и продлевается судом в соответствии со статьей 109 настоящего Кодекса с учетом особенностей, определенных настоящей статьей, и с момента вынесения судом решения о его установлении не может превышать по уголовным делам:
12. Если по медицинским показаниям подозреваемый или обвиняемый был доставлен в учреждение здравоохранения и госпитализирован, до разрешения судом вопроса об изменении либо отмене меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого продолжают действовать установленные судом запреты. Местом исполнения меры пресечения в виде запрета определенных действий считается территория соответствующего учреждения здравоохранения.
13. В случае нарушения подозреваемым или обвиняемым возложенных на него запретов, отказа от применения к нему аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля или умышленного повреждения, уничтожения, нарушения целостности указанных средств либо совершения им иных действий, направленных на нарушение функционирования применяемых к нему аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, суд по ходатайству следователя или дознавателя, а в период судебного разбирательства по представлению контролирующего органа может изменить эту меру пресечения на более строгую.