что плохого сделал толстой
Семь пороков Льва Толстого, про которые не расскажут в школе
До того как Лев Николаевич стал в своих романах праведником, он вёл не самую красивую жизнь. Выходец из дворян, своим образом жизни в юности он целиком соответствовал нравам того времени. Лишь много позже писатель остепенился и стал таким, каким мы привыкли изучать его в школе. «Экспресс-Новости» заглянули в «шкаф» великого писателя, «где хранились его «скелеты».
Лентяй и картёжник
Удивительное дело, но образец человека, стремящегося к постоянному самосовершенствованию, юный Толстой тяги к наукам не испытывал настолько, что учителя говорили о нём: «Не может и не желает учиться». Зато особая любовь с юных лет у Толстого проснулась к азартным играм. В наше время таких людей называют «игроманами» и даже считают это своего рода болезнью. Ещё бы – это надо же до того доиграться, что однажды Лев Толстой поставил на кон своё родовое гнездо – яснополянское имение. И проиграл его соседу.
Правда, сделал он это несколько хитро – дело в том, что проигранный дом стоял не на его участке, и проигравшийся Толстой понадеялся, что победителю здание не пригодится. Однако сосед оказался человеком принципиальным – он пригнал работников, разобрал дом на брёвна и перевёз на свою землю. Позже уже известный писатель Толстой долго мечтал выкупить здание обратно, но так этого сделать и не сумел.
Блудник и обманщик
Конечно, в некоторых вещах Лев Николаевич слегка преувеличивал – но нравы в его юность и в самом деле были ещё те. Маленького Льва вместе с братьями и сёстрами после смерти их родителей воспитывала сначала одна тётка в Ясной Поляне, потом другая – уже в Казани. Так вот эта тётушка, Пелагея Ильинична Юшкова, оказалась, как сейчас говорят, настоящей «светской львицей» и настоящей профессионалкой по части шумных гулянок. Её пожелания относительно будущего взятых на воспитание детей были предельно просты – удачно устроиться в жизни и весело проводить время. Так что, взрослеющий Лев Толстой перенял от весёлой тётушки немало дурного.
Одержимый смертью
Отлучённый от церкви
После успешной «Анны Карениной» в 70-х годах 19 века писатель вдруг впал в кризис среднего возраста. Казалось, живи и радуйся – слава, деньги. А писатель, напротив, стал тяготиться и того, и другого, да ещё и принялся высказывать крамольные мысли на религиозные темы. Сомневался в существовании веры и религии, называл церковников взяточниками и выдумщиками, а потом и вовсе отказался от религиозных обрядов, впав, по мнению церкви, в «радикальное безбожие».
Смириться с таким к себе отношением РПЦ не смогла – и зимой 1901 года писателя отлучили от церкви. К этому времени за Толстым негласно приглядывала и полиция – поскольку тот ругал не только церковные, но и тогдашние государственные порядки.
Унижавший жену
Несмотря на то, что супруга Льва Толстого была для писателя ещё и верным помощником (семь раз переписать «Войну и мир» только чего стоило), этот союз едва ли был счастливым. Можно даже сказать, что обоих супругов он сделал несчастными. А для Софьи Андреевны эти несчастья начались буквально с первой брачной ночи, когда вместо исполнения супружеских обязанностей, Лев Николаевич заставил невинную 18-летнюю девушку прочитать его дневник о прошлых любовных похождениях и оргиях с крепостными крестьянками.
Когда же Лев Толстой стал тем, кого мы знаем – высоконравственным гражданином, семья для него уже давно отошла на второй план. Он носил крестьянскую одежду, отказывался от богатств, тратил деньги налево и направо – в то время, как жена Софья с восемью детьми на руках умоляла мужа остановиться.
За словом в карман не лезший
Даже превратившись в «святого старца», Толстой отличался потрясающей резкостью суждений, в том числе, по отношению к друзьям и близким людям. Например, с Тургеневым он дружил много лет. Но когда первый однажды пожаловался Льву Николаевичу на бронхит, Толстой, который сам лечился кумысом от страха смерти, тут же назвал друга слишком мнительным.
Тогда Тургенев стерпел. Но когда в другой раз Толстой при всех принялся распекать его за плохие отношения с внебрачной дочерью, Иван Сергеевич в гневе ушёл, пообещав прислать секундантов для дуэли. Позже поединок двух классиков удалось отменить – но больше Тургенев и Толстой не общались.
Убегавший в старости из дома
И без того прохладные отношения Льва Николаевича с супругой Софьей Андреевной к старости ухудшились настолько, что они несколько раз были на грани развода. В конце концов, писатель решил, что с него хватит, собрал личные вещи и среди ночи сбежал из дома. На тот момент ему было 82 года! Что интересно, вместе с ним уехали младшая дочь Александра и его личный доктор. Возможно, последний поехал специально, чтобы не упускать беспокойного пациента из вида. Но всё равно в этом не преуспел – в поезде писатель сильно простудился и им пришлось сойти на железнодорожной станции Астапово, куда, узнав о прибытии великого литератора, рванули за сенсацией толпы журналистов, зевак и, собственно, родственники.
Прибывшая Софья Андреевна попыталась уговорить супруга возвратиться домой – но болевший Толстой наотрез отказался. Писатель умер 20 ноября 1910 года в доме начальника местной станции. Причиной смерти стала тяжёлая форма пневмонии. После того, как Толстой скончался, начальник вышел на платформу и остановил часы на здании станции. С тех пор они всегда показывают одно и тоже время – 6 часов 5 минут утра.
Почему Лев Толстой был ужасным мужем
Pixabay, Planetzerocolor/Wikipedia, Mikhail Ozerskiy/Sputnik
1. Он хвастался своими пороками
Семейные отношения между Толстым и его женой, Софьей Берс, начались очень необычно для 19-го века.
Когда 34-х летний граф Лев Толстой сделал предложение 18-ти летней Софье Берс, он хотел, чтобы между ними не было никаких секретов. Накануне свадьбы Лев отдал Софье свои дневники, в которых описывал весь предыдущий опыт интимных отношений с женщинами, включая роман с крестьянкой, от которой у него был внебрачный ребенок.
Pixabay, В. Приходько/Спутник, архивное фото
Гораздо позже, когда ей было уже за 60, Софья вернулась к дневникам мужа – в это время она была одержима идеей избавиться от всего, что могло бы скомпрометировать ее. Она боялась, что будущие поколения сочтут ее сварливой женщиной, так как муж в дневниках часто критиковал ее. Ученые считают, что Толстой действительно уничтожил некоторые свои записи по просьбе жены.
Вполне возможно, что Толстой, женившись на невинной молодой девушке из консервативной семьи, хотел начать новую жизнь и поставить крест на всех своих грехах в надежде, что она исправит его. К сожалению, он не смог покончить с привычками молодости.
2. Он страдал от похоти всю свою жизнь
Судя по его дневникам, Толстой восхищался своей женой: «Новые условия счастливой семейной жизни совершенно уже отвлекли меня от всякого искания общего смысла жизни. Вся жизнь моя сосредоточилась за это время в семье, в жене, в детях и потому в заботах об увеличении средств жизни,» – писал он. Но требования к Софье в семейной жизни были высокими, и наверняка включали в себя много секса. Достаточно отметить, что Софья родила 13 детей Толстому, пять из которых умерли еще в младенчестве.
Но Толстой списывал все изъяны брака на жену: «Две крайности – порывы духа и власть плоти… Мучительная борьба. И я не владею собой. Ищу причины: табак, невоздержание, отсутствие работы воображения. Все пустяки. Причина одна – отсутствие любимой и любящей жены». Парадоксальным образом в то же время Толстой поддерживал глубокую связь с женой, разделяя ее горе, когда она страдала во время родов, и проводил ночи у ее постели.
Архивное фото/Getty Images
Софья также, несмотря на все страдания, причинямые ей мужем, не переставала искренне любить его. Так она писала Льву: «Во всем этом шуме без тебя все равно, как без души. Ты один умеешь на все и во все вложить поэзию, прелесть и возвести все на какую-то высоту. Это, впрочем, я так чувствую; для меня все мертво без тебя».
Чувства Софьи к Толстому были очень глубоки, что видно из ее писем. Может быть, в этом и была причина, благодаря которой их брак длился до самого конца. Социальные нормы, вероятно, также сыграли свою роль, ведь в России 19 века дворянка не всегда могла получить развод, при этом сохранив хорошую репутацию, особенно в знатных кругах.
3. Все домашние дела он поручил жене
Pixabay, архивное фото
Когда Софья прибыла в Ясную Поляну, она была поражена ужасным состоянием графского хозяйства. Ей пришлось самостоятельно погрузиться во все усадбные и деревенские дела, в том числе разбираться с починкой дома и служебных построек, вести денежные дела имения, принимать просителей – не выборочно, как Лев Николаевич, а всех подряд.
Забота о детях также была возложена на Софью. Лев иногда играл с ними, но большую часть времени он был занят писательским трудом и встречами с поклонниками и коллегами. В это время Софья учила детей музыке и преподавала им светское воспитание, одевала и кормила их. Она делала все сама, потому что Толстой был против гувернеров и нянь и даже кормилиц, которые были у большинства знатных семей. Он считал, что это все – работа матери.
Ясная Поляна была большой и богатой деревней с большим количеством проблем. Крестьяне приходили в дом своего помещика за помощью, одалживали деньги и жаловались на соседей – все это также было заботой Софьи, включая деревенскую больницу, за организацию которой она платила.
В конце концов, Софья была переписчиком, секретарем и литературным агентом мужа. Она даже консультировалась с Анной Достоевской, женой другого великого писателя, которая также была ответствена за литературное дело мужа. Софья понимала неразборчивый почерк Толстого, переписывала и редактировала многие его работы. Весь текст романа «Война и мир» она переписывала семь раз.
Getty Images, Галина Киселева/Sputnik
К концу своей жизни Толстой увлекся духовным учением, которое, в конечном итоге, привело к отчуждению от семьи и отлучению от православной церкви. Это также повлияло на отношения с женой. К примеру, его последний уход из дома был спровоцирован беспокойством Софьи о нем, которое он посчитал чрезмерным.
Однако в значительной степени благодаря Софье сохранились произведения Толстого и его литературный талант. Учитывая его своеобразное отношение к окружающим, у него было бы гораздо меньше возможностей посвятить себя работе, если бы не его героическая супруга.
«Лёва-рёва» и «муж-чудовище»: чего мы не знаем о Льве Толстом
МОСКВА, 9 сен — РИА Новости, Анна Кочарова. Взаимоотношения с матерью и женой, любовь к детям, семейный кризис и бегство из Ясной Поляны — к 190-летию со дня рождения Льва Толстого, которое отмечается 9 сентября, переиздана книга «Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды».
Ее автор, литературовед и биограф писателя Павел Басинский открывает малоизвестные факты биографии русского классика. РИА Новости публикует наиболее интригующие выдержки из книги.
Отношения с матерью
«Мы много знаем о матери Льва Толстого. Мы знаем, что не было в мире другой женщины, которая оказывала бы такое сильное влияние на его религиозное чувство. Но понять суть этого влияния трудно», — пишет Павел Басинский в книге, опубликованной «Редакцией Елены Шубиной» издательства АСТ.
Между тем в этой тайне матери, возможно, заключено объяснение того, что мы называем «религией Толстого», считает биограф.
«Толстой боготворил свою мать. Он молился на нее. «Она представлялась мне таким высоким, чистым, духовным существом, что часто в средний период моей жизни, во время борьбы с одолевавшими меня искушениями, я молился ее душе, прося ее помочь мне, и эта молитва всегда помогала мне», — сообщает он».
Известно, что «она получила прекрасное образование: знала три иностранных языка и, что было редкостью для женщин ее круга, замечательно говорила и писала по-русски, а не только по-французски».
Дед писателя, Николай Сергеевич Волконский, создал из дочери хотя и не свое полное подобие, но личность незаурядную.
«Толстой знал, что маменька любила его больше всех сыновей. Она называла своего Лёвочку mon petit Benjamin» (мой маленький Вениамин). Басинский отмечает, что происходит это имя из древнееврейского языка и означает «счастливчик, везунчик».
«Лёва-рёва»
Каждый читатель «Детства» и «Отрочества» Толстого непременно обратит внимание на то, что главный герой этих повестей Николенька Иртеньев постоянно плачет, замечает автор исследования.
«Именно слезы являются основной душевной и физической реакцией на все проблемы, которые ставит перед ребенком окружающий мир», — пишет Басинский.
Слезы — единственный способ решения всех конфликтов, к которому Николенька Иртеньев прибегает бессознательно, просто потому, что такова его душевная природа.
Биограф отмечает, что «между «Детством» и реальным детством Толстого разница не столь велика: «Как бы Толстой ни открещивался от восприятия этой повести как автобиографии, она все-таки является таковой».
«В детстве Толстого был только один мальчик, который отвечал бы всем главным чертам Николеньки, — это сам Лёвочка. Именно он был исключительно слезоточив и получил от братьев кличку Лёва-рёва, именно его дразнили девчонкой и так далее».
Без телесных наказаний
«В семье Толстых не били детей. Сама возможность физического наказания ребенка была исключена из яснополянской программы воспитания», — продолжает Павел Басинский.
«Сегодня это не кажется странным, но для XIX века это был очень прогрессивный принцип. Пороть детей розгами, бить линейками и просто заниматься рукоприкладством по отношению к существу, которое не может тебе ответить, считалось абсолютной нормой в дворянских семьях, даже в высших аристократических кругах».
«Семья Толстых была обычной провинциальной дворянской семьей. Мальчикам традиционно внушался культ здоровья, мужество и патриотизм, девочке Маше — семейные ценности».
Басинский подчеркивает, что «в одном семья была непохожей на большинство: в ней никогда не били слабых и беззащитных. Вряд ли это была какая-то продуманная система воспитания. В Ясной Поляне крайне редко наказывали и крепостных. У Толстого не сохранилось в памяти ни одной картины физической расправы над мужиками».
Гордыня или самоедство
«В это трудно поверить, но главной проблемой личности молодого Льва Толстого было то, что ему казалось: в нем вовсе нет никакой личности, — констатирует биограф. — Не человек, а какой-то пестрый клубок всевозможных родных и чужих влияний, на который наматывали свои разноцветные нитки все кому не лень — братья, тетушки, учителя, гувернеры, дворовые люди».
Низкая самооценка и потребность во внимании других — в Толстом это было на грани патологии, считает Басинский.
«Даже в преклонном возрасте он признавался: «Я всегда, до самого последнего времени, не мог отделаться от заботы о мнении людском». В ранние же годы это была настоящая мука его: он постоянно сравнивал себя с другими мужчинами и всегда не в свою пользу. Поэтому он и стремился многим подражать, начиная с членов семьи и кончая своими товарищами, сослуживцами по армии, светскими волокитами. Человек, которого подозревали в гордости, на самом деле был низкого о себе мнения», — заключает автор.
«Его потребность во «мнении людском» проистекала не из тщеславия, а от боязни, что его внешний облик не совпадает с его внутренним самоощущением. Это мучительное раздвоение между внешним и внутренним непрерывно терзало Толстого».
Ругался, скандалил и развратничал: как жил Лев Толстой
Писатель Лев Николаевич Толстой (слева) и Софья Андреевна Толстая (справа) в Ясной Поляне, 1903 год
«Свободна молчать и покоряться»
«Вчера вечером меня поразил разговор Л. Н. о женском вопросе. Он и вчера, и всегда против свободы и так называемой равноправности женщины; вчера же он вдруг высказал, что у женщины, каким бы делом она ни занималась: учительством, медициной, искусством, — у ней одна цель: половая любовь. Как она ее добьется, так все ее занятия летят прахом», — вспоминала жена Льва Толстого Софья Андреевна.
Толстой женился на своей давней знакомой Софье Берс в 1862 году, будучи уже известным писателем. В то время были опубликованы его знаменитая трилогия о взрослении — «Детство», «Отрочество», «Юность», а главное — «Севастопольские очерки», которые оценил сам Александр II.
В момент венчания Софье Андреевне было всего 18 лет, а ее жениху — 34. Желая быть честным со своей будущей женой, писатель незадолго до свадьбы отдал ей свои дневники — так она узнала обо всех его любовных похождениях.
Связь Толстого с крестьянкой Аксиньей Базыкиной, от которой родился внебрачный ребенок, стала для нее неожиданностью. Несмотря на то, что жизнь автора в Ясной Поляне была по-настоящему плодотворной (здесь он написал «Войну и мир» и «Анну Каренину»), Софья Андреевна не могла забыть о произошедшем на протяжении всей их совместной жизни.
«Я пришла в ужас, что должна жить там, где эта баба. Я плакала ужасно, и та грязь мужской холостой жизни, которую я познала впервые, произвела на меня такое впечатление, что я никогда в жизни его не забыла», — писала она.
Они прожили вместе 48 лет, до самой смерти писателя в 1910 году. Как и Толстой, мать его тринадцати детей вела дневники, в которых откровенно писала обо всех конфликтах с мужем. Софью Андреевну обижало «равнодушное» отношение супруга к ее духовной жизни и здоровью. Толстой был ярым противником феминистических настроений и часто преуменьшал значение женщин в обществе.
«Женщина делает большое дело: рожает детей, но не рожает мыслей, это делает мужчина», — говорил он.
При этом Софья Андреевна была верной помощницей Толстого. Почти 50 лет она занималась тем, что переписывала многочисленные черновики мужа и помогала советами по части женских образов в его произведениях.
«Фактически я, конечно, свободна: у меня деньги, лошади, платья — все есть; уложилась, села и поехала. Я свободна читать корректуры, покупать яблоки Л. Н., шить платья Саше и блузы мужу, фотографировать его же во всех видах — свободна есть, спать, молчать и покоряться, — писала она в 1898 году. — И мне не весело, а трудно жить. И не то слово я употребила: весело, этого мне не надо, мне нужно жить содержательно, спокойно, а я живу нервно, трудно и малосодержательно».
«Подлец, которого надобно бить»
На момент знакомства с Толстым Иван Тургенев уже был известен во всем мире. Он поощрял талант коллеги, но, как видно из писем, его характер казался ему тяжелым и неприятным. Тургенев не поспевал за устремленным в будущее Толстым, а последнего, в свою очередь, тяготил праздный образ жизни старшего товарища.
Но, кроме этого философского спора, был спор личный. Как пишет биограф Толстого Виктор Шкловский, между Тургеневым и сестрой писателя Марьей Николаевной был роман. Женщина получила развод, и Толстой надеялся выдать родственницу за своего друга. Последний, однако, делать предложение не спешил, что раздражало автора.
Однажды, находясь в гостях у Афанасия Фета, Тургенев рассказал, что его гувернантка «требует, чтобы дочь забирала на руки худую одежду бедняков и, собственноручно вычинив оную, возвращала по принадлежности». Его слова разозлили Толстого, который посчитал, что «разряженная девушка, держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья», напротив, играет «неискреннюю, театральную сцену».
Разгоряченный Толстой написал письмо, в котором вызвал Тургенева на дуэль (попросил приехать на опушку леса с ружьем), но последний вовремя извинился.
«Тургенев — подлец, которого надобно бить, что я и прошу вас передать ему так же аккуратно, как вы передаете мне его милые изречения, несмотря на мои неоднократные просьбы о нем не говорить», — возмутился Толстой в письме к Фету.
Вскоре после инцидента Тургенев переехал во Францию, и они возобновили переписку. В 1878 году Толстой написал Ивану Сергеевичу о том, что никакой вражды к нему больше не имеет.
«Шекспир скверно писал, а вы еще хуже!»
К 1880 году отношения между Толстым и Фетом также испортились. «Жалкий Фет со своим юбилеем. Это ужасно! Дитя, но глупое и злое», — писал он.
Толстой был решительным противником крепостного права. Еще в юношеские годы в Казанском университете, работая над разбором «Наказа» Екатерины II, он писал о пагубном влиянии крепостничества на экономическое развитие России. В этом смысле Фет слыл весьма популярной мишенью (Салтыков-Щедрин, например, практически отождествлял понятия «вести поместное хозяйство» и «человеконенавистничать»).
«Другой роет в безводной степи колодец, сажает лес, сохраняет леса и сады, разводит высокие породы животных и растений, дает народу заработки — этот не любит России и враг прогресса», — отвечал на претензии Толстого Фет, добавив, что Тургенев своих крестьян вовсе «пустил по миру».
Менее ожесточенно складывались отношения Толстого с Чеховым. Последний посетил писателя в июле 1895 года в Ясной Поляне. Однажды Толстой, прощаясь с прозаиком, прошептал ему на ухо: «А все-таки пьес ваших я терпеть не могу. Шекспир скверно писал, а вы еще хуже!». Сам Чехов, вспоминая об оценке своих трудов классиком, признавался, что его «и смех, и зло разбирает».
«Расчетливость и справедливость говорят мне, что в электричестве и паре любви к человеку больше, чем в целомудрии и в воздержании от мяса. Война зло и суд зло, но из этого не следует, что я должен ходить в лаптях и спать на печи вместе с работником и его женой. Для меня Толстой уже уплыл, его в душе моей нет, а он вышел из меня, сказав: се оставляю дом ваш пуст», — отмечал Чехов в письме Суворину в 1894 году.
«Он боялся охлаждения любовной лихорадки» Как Лев Толстой страдал от любви и доводил невесту до слез
Историк русской литературы, профессор Оксфордского университета Андрей Зорин выпустил краткую биографию Льва Толстого, в которой решил не делить материал на «биографический» и «творческий», а Толстого-художника не противопоставлять Толстому-мыслителю, как это было принято в советской традиции. Поэтому пацифизм Толстого, вегетарианство, эволюция его религиозных взглядов и отношение к сексуальности рассматриваются одновременно с его знаменитыми произведениями, поскольку одно без другого невозможно. Книга «Жизнь Льва Толстого: опыт прочтения» вышла в издательстве «Новое литературное обозрение». С разрешения издательства «Лента.ру» публикует фрагмент текста, посвященный женитьбе Льва Толстого на Софье Берс.
Мысль о женитьбе не была новой для Толстого. Строить планы семейной жизни он начал, едва перешагнув порог двадцатилетия. Еще в 1851 году он писал в «Дневнике», что приехал в Москву «с тремя целями. 1) Играть. 2) Жениться. 3) Получить место». Удалось ему только первое, хотя он и заключил потом, что это было «скверно и низко». Матримониальные планы он, «благодаря умным советам брата Ник[олиньки]», решил временно оставить, «до тех пор, пока принудит к тому или любовь, или рассудок, или даже судьба, которой нельзя во всем противудействовать».
Через восемь лет, 1 января 1859, года он пришел к выводу, что «надо жениться в нынешнем году — или никогда». В его дневниках и письмах упоминается около десятка молодых женщин, к которым он присматривался как к потенциальным невестам, но практические шаги в этом направлении Толстой сделал только однажды. В 1856 году он собирался жениться на Валерии Арсеньевой, опекуном которой стал после смерти ее отца.
Разумеется, такое решение давалось ему тяжело. В дневнике Толстой постоянно задавался вопросом, любит ли он Валерию и способна ли она сама на настоящую любовь, находил ее то прелестной, то фальшивой и глупой. Он засыпал девушку назидательными письмами, в которых объяснял, как ей следует одеваться, чувствовать и вести себя, чтобы стать хорошей женой. Вне всякого сомнения, их частые беседы развивались по тому же сценарию. В конце концов эти своеобразные отношения утомили обоих. В начале следующего года Толстой внезапно отправился за границу, послав Валерии письмо с формальными извинениями. Двумя годами позже идеализированный образ Валерии — такой, как она представлялась ему в разгар этого навязанного им самому себе увлечения, — возник в его романе «Семейное счастье», где он воображал себе их несостоявшуюся совместную жизнь.
«Воспитание есть возведенное в принцип стремление к нравственному деспотизму, — писал Толстой в начале 1860-х годов в статье «Воспитание и образование», — воспитание, как умышленное формирование людей по известным образцам, — не плодотворно, не законно и не возможно. Права воспитания не существует. Я не признаю его, не признает, не признавало и не будет признавать его все воспитываемое молодое поколение, всегда и везде возмущающееся против насилия воспитания». Между тем именно такой «нравственный деспотизм» Толстой практиковал в отношении бедной Валерии, которая не решалась протестовать из страха потерять столь завидного жениха.
Дело в том, что Толстой считал семью не столько союзом двух отдельных людей, сколько единой симбиотической личностью. В «Анне Карениной» Левин, самый автобиографический из персонажей прозы Толстого, с удивлением замечает после женитьбы, что его жена «не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он». Представления Толстого о браке были такими же максималистскими и бескомпромиссными, как и требования к литературному тексту. Разница, однако, состояла в том, что он понимал: если он неправильно выберет себе спутницу жизни, следующей попытки у него уже не будет.
Прежде чем влюбиться в свою будущую жену, Левин часто бывал в доме Щербацких и влюбился в дом Щербацких. Как это ни странно может показаться, но Константин Левин был влюблен именно в дом, в семью, в особенности в женскую половину семьи Щербацких. Сам Левин не помнил своей матери, и единственная сестра его была старше его, так что в доме Щербацких он в первый раз увидал ту самую среду старого дворянского, образованного и честного семейства, которой он был лишен смертью отца и матери. Все члены этой семьи, в особенности женская половина, представлялись ему покрытыми какою-то таинственною, поэтическою завесой, и он не только не видел в них никаких недостатков, но под этою поэтическою, покрывавшею их, завесой предполагал самые возвышенные чувства и всевозможные совершенства.
Замужество двух старших сестер Щербацких избавило Левина от необходимости выбирать. Положение Толстого в доме доктора Андрея Евстафьевича Берса было отчасти сходным, но более сложным. Как друг и частый гость Берсов, Толстой был заворожен жизнью счастливой семьи, которой сам он в детстве был лишен. Сама эта семья была связана с его детскими воспоминаниями — жена Берса Любовь Александровна, урожденная Иславина, с ранних лет была подругой Толстого. По семейной легенде, десятилетний Лев однажды столкнул ее с балкона из ревности. Как-то Толстой сказал сестре, что если когда-нибудь женится, то это будет только в семье Берсов.
Как и у Щербацких, у Берсов было три дочери. Толстой любил проводить время с подрастающими девушками, которые живо интересовались литературой и восхищались «графом» («le comte»), как они называли его между собой. В отличие от Левина, Толстой был еще и знаменитым писателем. В старых русских семьях было принято отдавать дочерей замуж по возрасту, и когда Берсы впервые догадались о намерениях Толстого, они были убеждены, что его интересует Лиза, старшая и самая серьезная из сестер, более всех, по общему мнению, готовая к роли жены и хозяйки дома.
Толстой тоже рассматривал этот вариант. «Л[иза] Б[ерс] искушает меня; но это не будет. — Один расчет недостаточен, а чувства нет», — записал он в дневнике в сентябре 1861 года. В следующем году события приняли драматический оборот. На пути в Самарскую губернию на кумыс Толстой на день остановился в Москве у Берсов. После его отъезда младшая сестра Таня увидела среднюю Соню в слезах. «Tu aimes le comte?» («Ты влюблена в графа?») — спросила удивленная Таня, в числе добродетелей которой не было способности удерживаться от неловких вопросов. «Je ne sais pas (Я не знаю), — ответила Соня, которую как раз этот вопрос не удивил, — у него два брата умерли чахоткой».
Соня уже обещала руку и сердце студенту Митрофану Поливанову, и пятнадцатилетняя Таня была поражена открывшейся ей «двойственностью чувств». После возвращения «графа» из Самары он встречался с Берсами на их даче в селе Покровское и в Ясной Поляне и впервые обратил внимание на Соню не как на девочку, а как на очаровательную молодую женщину. Приехав в конце августа в Москву, он уже задавал себе свой обычный роковой вопрос: насколько чувства, которые он испытывает, можно назвать настоящей любовью?
…ночевал у Берсов. Ребенок! Похоже! А путаница большая. О, коли бы выбраться на ясное и честное кресло! Я боюсь себя, что ежели и это — желанье любви, а не любовь. Я стараюсь глядеть только на ее слабые стороны и все-таки оно. Ребенок! Похоже.
В бурном и скоротечном романе между тридцатичетырехлетним много повидавшим мужчиной и барышней, которой только что исполнилось восемнадцать, ведущая роль, несомненно, принадлежала Соне. Все лето она писала повесть о сложной ситуации в ее семье. Как вспоминала впоследствии Татьяна, в повести было два героя: князь Дублицкий, умный и энергичный мужчина средних лет с «непривлекательной наружностью» и «переменчивыми взглядами на жизнь», и Смирнов, молодой человек «с высокими идеалами». У главной героини Елены, красивой девушки с большими черными глазами, было две сестры: старшая Зинаида, влюбленная в Дублицкого, и шаловливая пятнадцатилетняя Наташа. Полюбивший Елену Смирнов сделал ей предложение, но ее родители возражали, считая, что оба они слишком молоды для брака. Неожиданно для себя Елена начала сознавать, что любит Дублицкого, который тоже предпочитает ее сестре, и почувствовала себя виноватой и перед Смирновым, и перед Зинаидой. В какой-то момент, измученная внутренней борьбой, она даже хотела уйти в монастырь, но потом сумела устроить брак Дублицкого и Зинаиды, а сама вышла замуж за Смирнова.