я раньше кажется моложе и лучше кажется была
Ответ Татьяны на письмо Онегина
В романе «Евгений Онегин» Пушкин ярко очерчивает характеры героев, их взросление, изменившееся отношение к жизни. Все это читатель наблюдает в VIII главе романа. Увидев повзрослевшую, ставшую женственной, Татьяну, Онегин воспылал страстью и желанием обладать ею. Моральные принципы чужды Евгению, поскольку он, делая признание Татьяне вознамерился обесчестить своего ближайшего родственника. Онегин пишет письмо Татьяне. Потом еще и еще. Татьяна не отвечала на его письма. И тогда…
Стремит Онегин? Вы заране
Уж угадали; точно так:
Примчался к ней, к своей Татьяне
Мой неисправленный чудак.
Идет, на мертвеца похожий.
Нет ни одной души в прихожей.
Он в залу; дальше: никого.
Дверь отворил он. Что ж его
С такою силой поражает?
Княгиня перед ним, одна,
Сидит, не убрана, бледна,
Письмо какое-то читает
И тихо слезы льет рекой,
Опершись на руку щекой.
О, кто б немых ее страданий
В сей быстрый миг не прочитал!
Кто прежней Тани, бедной Тани
Теперь в княгине б не узнал!
В тоске безумных сожалений
К ее ногам упал Евгений;
Она вздрогнула и молчит;
И на Онегина глядит
Без удивления, без гнева…
Его больной, угасший взор,
Молящий вид, немой укор,
Ей внятно все. Простая дева,
С мечтами, сердцем прежних дней,
Теперь опять воскресла в ней.
Она его не подымает
И, не сводя с него очей,
От жадных уст не отымает
Бесчувственной руки своей…
О чем теперь ее мечтанье?
Проходит долгое молчанье,
И тихо наконец она:
«Довольно; встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно.
Онегин, помните ль тот час,
Когда в саду, в аллее нас
Судьба свела, и так смиренно
Урок ваш выслушала я?
Сегодня очередь моя.
Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой ответ? одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче — боже! — стынет кровь,
Как только вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас
Я не виню: в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной:
Я благодарна всей душой…
Тогда — не правда ли? — в пустыне,
Вдали от суетной молвы,
Я вам не нравилась… Что ж ныне
Меня преследуете вы?
Зачем у вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми был замечен
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?
Я плачу… если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам…
А нынче! — что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, видела я вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей…
А счастье было так возможно,
Так близко. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я:
Меня с слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Все были жребии равны…
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в вашем сердце есть
И гордость и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».
Татьяна повела себя, как настоящая женщина. Она быстро охладила пыл Онегина. Только за одну эту сцену Татьяна достойна уважения и ей можно простить многое. Только за ее ответ Онегину.
Она понимала, что тогда, в деревне будучи всего лишь деревенской провинциалкой, она не нравилась ему, и все его рассуждения о неспособности к супружеской жизни, о стремлении к свободе всего лишь жалкая попытка не обидеть ее. Но по сути тогда он отверг ее чувство. Женским умом и сердцем она чувствовала все это время, что Онегина привлекает в ней ее нынешнее положение, что в его душе не огонь любви, а азарт охотника. Любил ли Онегин Татьяну? Он сам был уверен, что любил. Не сознанием, а чувствами, на уровне эмоций он понимал, что хочет обладать этой женщиной. Но Татьяна понимала, что скорее всего произойдет то, что происходило всегда, с другими женщинами. Добившись своего, и утешив собственное эго, Онегин скорее всего ее бросит, униженную и обесчещенную, либо начнет тяготиться отношениями.
Татьяна говорит Онегину, что, если бы он проявил тогда к ней хоть часть той любви и страсти, которую он старается выразить теперь, она, не задумываясь, стала бы принадлежать ему. Но теперь все по-другому. Она – жена, и не хочет порочить имя своего супруга, которого хоть и не любит, но все-таки, уважает. Главные слова в ответе Татьяны Онегину «Но я другому отдана, я буду век ему верна» должны стать, наверное, заклинанием, законом для каждой замужней женщины. Тогда, может быть, и разводов станет меньше.
Звон шпор и сабли, возвестившие приход князя, прозвучали как сигнал, как символ хранителя чести семьи и дома.
Монолог Татьяны в конце романа Пушкина «Евгений Онегин»
«Довольно; встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно.
Онегин, помните ль тот час,
Когда в саду, в аллее нас
Судьба свела, и так смиренно
Урок ваш выслушала я?
Сегодня очередь моя.
Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой ответ? одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче — боже! — стынет кровь,
Как только вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас
Я не виню: в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной:
Я благодарна всей душой…
Тогда — не правда ли? — в пустыне,
Вдали от суетной молвы,
Я вам не нравилась… Что ж ныне
Меня преследуете вы?
Зачем у вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми был замечен,
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?
Я плачу… если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам…
А нынче! — что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, видела я вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей…
А счастье было так возможно,
Так близко. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я:
Меня с слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Все были жребии равны…
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в вашем сердце есть
И гордость и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».
Ответ Онегина на письмо Татьяны
Минуты две они молчали,
Но к ней Онегин подошел
И молвил: «Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочел
Души доверчивой признанья,
Любви невинной излиянья;
Мне ваша искренность мила;
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства;
Но вас хвалить я не хочу;
Я за нее вам отплачу
Признаньем также без искусства;
Примите исповедь мою:
Себя на суд вам отдаю.
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой,—
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив… сколько мог!
Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя;
Напрасны ваши совершенства:
Их вовсе недостоин я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже,
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Таков я. И того ль искали
Вы чистой, пламенной душой,
Когда с такою простотой,
С таким умом ко мне писали?
Ужели жребий вам такой
Назначен строгою судьбой?
Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей…
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
Послушайте ж меня без гнева:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною.
Так, видно, небом суждено.
Полюбите вы снова: но…
Учитесь властвовать собою:
Не всякий вас, как я, поймет;
К беде неопытность ведет».
Онегин, я тогда моложе.
Онегин, я тогда моложе
И лучше, кажется, была,
И я любила вас, но что же,
Что в сердце вашем я нашла?
Как музыкальны эти строки
И мудростью веков в них строгой:
«Но я другому отдана
И буду век ему верна».
А Пушкин встал, поэт известный,
Чей взгляд простершийся в века,
Чтобы найти в нас эту честность
По ней хоть не живем пока.
Он за жену в порыве чести
Встал, что хотя бы на царя,
И мы с той не отмщенной местью
Живем, все чувствуя, что зря.
А Ельцин будто невзначай,
В порыве пользуясь моментом,
Влез в переполненный трамвай
Как свой. Его ж мы в президенты.
Жена ж по имени Наина
По-свойски, сумку взяв, сама
Пошла тогда по магазинам,
Собрать чтоб мужу голоса.
Мы знали Ельцина по Марксу
Той верою, что Ельцин свят.
Топтать в нас стали свет тот яркий,
Отбросить на века назад.
В делах как мы своих гремели
Героями ума, труда.
Теперь что слово, что проели
Богатства те, как господа.
В стране, где столько стало нищих,
А кто работает – не ест,
Гардемаринов взглядом ищет
В нас Пушкин, что была бы честь.
Богатства что проели – шутка,
Чем Родина богата так,
Истрачено на проституток,
На виллы за бугром, счета.
И Пушкин видит те реформы
В том, что пришедший господин
Берет страшнее Держиморды
Мзду из казны как мзду за чин.
После семнадцатого года
В страну вернулись господа
На требованье прав народу
Сказать ему: «А ты куда?»
Их много кто в стране при деле,
Занявших хлебные места,
С кем Пушкин снова на дуэли
Так, чтоб Россию отстоять.
Господ тех, кто все не нажрался,
Не знает труд, а олигарх,
Так, что разрушена держава,
Богата хоть страна, ей крах.
Непредсказуем наш оркестр,
Что столько дали нам свобод.
А не меняем слов как место,
Он звуков все не издает.
От демократии бог весть,
Какой идем мы не туда.
Один вопрос: «Где ваша честь?»
У вас нет чести, господа.
В душе у Пушкина свобода,
Во взгляде том, с каким рожден
Народ его, что не холопы.
Добудет все ж себе свободу
В том, выстрелит что первым он.
Я раньше кажется моложе и лучше кажется была
LIII.(XLIII)
“Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила Вас; и что же?
Что в сердце Вашем я нашла?
Какой ответ? Одну суровость.
Смиренной девочки любовь?
Как только вспомню взгляд холодной
И эту проповедь. Но Вас
Я не виню: в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной:
Я благодарна всей душой.
LIV.(XLIV)
Вдали от суетной молвы,
Я Вам не нравилась. Что ж ныне
Меня преследуете Вы?
Зачем у Вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна,
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает Двор?
Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми был замечен
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?
LV.(XLV)
“Я плачу. Если Вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость Вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели Вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам.
Как с Вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом!
LVI.(XLVI)
“А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, видела я Вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей.
LVII.(XLVII)
“А счастье было так возможно,
Так близко. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я:
Меня с слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Всљ были жребии равны.
Я вышла замуж. Вы должны,
Я Вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в Вашем сердце есть
И гордость, и прямая честь.
Я Вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.”
LVIII.(XLVIII)
Она ушла. Стоит Евгений,
Как будто громом поражён.
В какую бурю ощущений
Теперь он сердцем погружён!
Но шпор незапный звон раздался,
И муж Татьянин показался.
И здесь героя моего
В минуту, злую для него,
Читатель, мы теперь оставим,
Надолго. навсегда. За ним
Довольно мы путём одним
Бродили пó свету. Поздравим
Друг друга с берегом. Ура!
Давно б (не правда ли?) пора.