юнна мориц в худший день где отовсюду
Юнна мориц в худший день где отовсюду
То, что случилось в Одессе, касается ВСЕХ!
То, что случилось в Одессе, Чудовищный ГРЕХ!
То, что случилось в Одессе, фашизма разврат,
Морда фашизма, фашизма пылающий ад.
То, что случилось в Одессе, не битва идей,
Это — Освенцим, где звери сжигают людей,
Это — фашистам Права Человека даны,
Это Права Человека — войскам сатаны!
То, что случилось в Одессе, касается ВСЕХ!
То, что случилось в Одессе, фашизма успех,
Это — фашизма концерт и фашизма гастроль,
Хохот фашизма, который — свободы король!
Это — свобода, в которую запад влюблён,
Запад, состряпавший этой свободы бульон.
… показать весь текст …
Какая тонкая работа —
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти…
Века пройдут, а сердце помнит всё, — ведь на него, как путь на колесо намотана событий непрерывность. Не потому ль невинный пустячок весенней ночью может дать толчок для большего, чем сердцу можно вынесть.
Малюсенький шарик земной,
Две трети — простор водяной,
А треть — это суша, где яблоня, груша
И крыша моя — между небом и мной.
Малюсенький шарик земной,
Ты — шарик такой кровяной,
Кровавая рана, где хлещет из крана
Кровавым потоком — война за войной.
Малюсенький шарик земной,
Единственный — в жизни одной,
Родной этот шарик, где шарит кошмарик —
Ограбить, угробить ударной волной.
… показать весь текст …
Не секрет, что друзья не растут в огороде,
Не продашь и не купишь друзей.
И поэтому я так спешу по дороге,
С патефоном волшебным в тележке моей.
Не секрет, что друзья — это честь и отвага,
Это верность, отвага и честь,
А отвага и честь — это рыцарь и шпага,
Всем глотателям шпаг никогда их не съесть.
Не секрет, что друзья в облака обожают
Уноситься на крыльях и без.
Но бросаются к нам, если нас обижают,
К нам на помощь бросаются даже с небес.
Не забывай, что ты отбрасываешь тень,
Как всё живое — дерево и пташка,
Как белый лист — он писчая бумажка,
Где шопот. Что рукою ни задень,
Всё откликается, и свой имеет цвет
Любая тень, у каждой — свой оттенок,
Особенно когда течёт вдоль стенок
Лучистый день, божественный привет —
Оттуда, где оттенков акварель
Прозрачна и окрашивает тени
Твоих ладоней с пальцами растений,
Ласкающих поющую свирель,
Свирель из вишни, трепетной, живой,
По ней бежала сладостная смолка,
… показать весь текст …
Песня Волшебника
Сапожник починяет нам ботинки,
А плотник — табуретку и крыльцо,
Но только у волшебника в починке
Светлеет ваше сердце и лицо!
Какая тонкая работа —
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти…
Волшебник — это сказочная личность,
И сказочно он скромен, господа,
В нем сказочно отсутствует двуличность,
… показать весь текст …
Пушкинская осень
Родители рыдают в Интернете,
Что Пушкин устарел, учитель строг
И требует, чтоб выучили дети
Стихи, где восемь устаревших строк.
«Очей очарованье» устарело,
Зимы угрозы — устаревший слог,
Вся эта дряхлость лезет озверело
Из Пушкина — и сносит потолок!
А детям не способны их родители
Очей очарованье объяснить,
Словцо «багрец» (хотите, не хотите ли. )
… показать весь текст …
«Дышать любовью, пить её, как воздух…»
Дышать любовью, пить её, как воздух,
Который с нашей кончится судьбой,
Дышать, как тайной дышит небо в звёздах,
Листва, трава… как я дышу тобой.
Как дышит шар, где ангелы и птицы
Летают над планетой голубой, —
Дышать любовью — и развоплотиться
В том воздухе… Как я дышу тобой.
Как дышат мгла и мглупости поэтства,
Поющего дыхательной трубой, —
… показать весь текст …
Есть минуты, от которых
мы загадочно зависим!
Это редкие минуты —
крик души, летящей к высям,
это — жгучее цветенье
папоротника во мраке,
беспощадная свобода,
зажигающая факел!
В эти редкие минуты
страха нет перед судьбою,
потому что рвутся путы,
сросшись намертво с тобою.
…А таких минут от силы
в жизни есть пятнадцать-двадцать,
… показать весь текст …
Когда идёт Россия на уступки,
Ей череп разбивают молотком —
На деньги стран, желающих разрубки
России, не съедобной целиком.
Смолоть зерно судьбы и стать мукою,
Утратить путь божественный зерна.
Тогда весь мир оставит нас в покое
И вся правозащитная шпана.
Не дай смолоть им нашу силу воли
И сделать корм из наших отрубей,
Не дай, судьба, очнуться нам в помоле.
И ты, Поэтка, вкусной быть не смей.
Всё будет хорошо, — и даже то, что плохо.
Унынья грех тяжёл, стирает в порошок
Унынья суета, унынья суматоха,
Унынья глянец, блеск, нахальство и страшок.
Всё будет хорошо, — и даже то, что плохо.
Не унывай, душа, сиянье и тепло,
Ты — кроха высших сил, Творца живая кроха,
Всё будет хорошо, — и даже то, что пло.
Всё будет хорошо, — и даже то, что плохо.
Не слушай никогда унылое трепло,
Оно удавку вьёт для выдоха и вдоха.
Всё будет хорошо, — и даже то, что пло.
Есть в море точка — глубже моря… Найди в себе такую точку. Душа хлебает столько горя, что выплывает в одиночку.
Я не владею испанским, немецким, французским,
Мой кругозор остается достаточно узким —
Только любовь, только воздух, и суша. И море,
Только цветы и деревья в моём кругозоре.
Я не владею английским, турецким и шведским.
Мой кругозор остаётся достаточно детским —
Только летучие радости, жгучее горе,
Только надежды и страхи в моём кругозоре.
Как живет настоящая фея
У феи — домик на лужайке,
Там — гномик в трусиках и в майке,
И гном в очках и в бороде
Играет всем на балалайке.
У феи варится варенье
Из чайной розы и сирени,
Из лилий, мяты и шалфея
В саду варенье варит фея.
Зимой приятно у камина,
Когда вовсю трещат морозы,
Поесть варенья из жасмина,
Фиалки, ландыша, мимозы.
… показать весь текст …
Еще кого-то брать с собой нелепо —
Куда? зачем? для радости какой?
В такие дни душа темнее склепа
И душит гостя каменной тоской.
Я вас возьму с собой в другое время,
Где все искриться будет и цвести!
Нельзя ни с кем, тем более со всеми,
Закрыв глаза, сверлить свои пути.
… показать весь текст …
Мы свяжем дорогу на спицах,
Дорогу из облака в лес,
И будут по ней торопиться
Поэты, спускаясь с небес, —
Мы свяжем дорогу из нитей,
Извечных, как хлеб и вода,
Из нитей любовных событий
И братских объятий! О, да,
Мы свяжем дорогу из песен,
Из прожитых вместе веков,
Дорогу из дружеских писем,
Звонков, пустяков, облаков,
… показать весь текст …
Юнна мориц в худший день где отовсюду
Памяти Андрея Платонова
Корова отдала нам всё, то есть молоко, сына, мясо, кожу, внутренности и кости, она была доброй. Я помню нашу корову и не забуду.
А. Платонов, рассказ «Корова»
Как полягут снега лаской-пухом,
Обогреют деревья в садах.
А на русской земле, ясной духом,
Век с минутою не в ладах.
На данный момент моё вот это любимое:
5. Прилетела птичья стая
В разноцветной одежонке.
На дворе трава густая,
Словно шерсть на медвежонке.
. Будет город стоять
И деревня стоять!
В голубиной высоте
Будет солнце сиять!
Будет груша родить!
И картошка родить!
А тем болеее пшеница.
Мама учится ходить!
Не падай, слезка,
Чтоб не стало скользко.
и клоуны в солнечных облаках
вниз колпаками идут на руках,
кверху ногами бегут в башмаках-с цветами на бал к марусе!
и скачет петух- на козе верхом
и топает слон за козой с петухом,и я за слоном на тромвае лихом
еду на бал к Марусе!
такие картины нельзя покупать!
ведь после покупки,минут через 5,
картинка сбежит,и со мною опять
помчатся на бал к Марусе-
кролик на кроликовых коньках,
король на короликовых коньках,
тролли на тролликовых коньках
Ванч на роликовых коньках,
потому что они-живые,
а Марусе- 5 лет впервые!
с такими гостями провесть вечерок,
сплясать и отведать капустный пирог-
да кто б отказаться от этого смог?
скорее- на бал к Марусе!
Не могу я, братцы, дать отбой.
Остается только быть собой.
Если я до смерти доживу,
Белый флаг на саван разорву.
Даже неприятные черты,
Вроде силы духа в грозный час,
Вроде трех
Отнюдь не кротких глаз,
Вроде правды, сказанной про вас.
ВЕДЬ ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК!
1. ОНА
Муха лезет,
Муха грезит,
Муха нюхает табак.
Эта муха проживает
В ресторане «Красный мак»
А в ресторане «Красный мак»
Выступает черный маг –
Черный фрак и шаровары,
Лакированный башмак!
Вечерами
За горами
Загорается луна,
Машут дамы веерами
В ресторане у окна.
Барабан ударит глухо.
Черный маг неотразим!
Дрессированная муха
Выступает вместе с ним:
Жар во взгляде,
Рот в помаде,
Щеки пышут горячо!
Кто над нами
Вверх ногами?
Только муха! Кто ж ещё?
А кругом люля-кебабы,
Икры в яйцах, дичь да крабы.
А она, роняя слюнки,
Ходит с фокусом по струнке!
3. МУХА В ПАНИКЕ ЛЕЖИТ
А потом они ночуют
Оба в красном уголке.
Если фокусник кочует,
Он не спит на потолке!
Он с журнальчиком в руке
На походном сундуке
Сладко спит как мальчик с пальчик
На пушинке в гамаке.
А муха спит на потолке
Без журнальчика в руке.
Её молодость проходит,
Жизнь висит на волоске:
Черный маг в один момент
Соберет свой инструмент,
И агент Аэрофлота
Даст билет ему в Ташкент!
И тогда он скажет так:
«Я не самый черный маг,
есть черней меня намного,
мои фокусы – пустяк!»
(Ведь хороший человек,
Чтобы скрасить свой побег,
Выставляет в худшем свете
Не кого-то, а себя!)
От ужасной этой мысли
Муха в панике лежит,
Крылья синие повисли,
Лапка в лапке дребезжит.
4. А ВОЛШЕБНИК – НЕ ДУРАК!
Черный маг ей шепчет: «Муха,
Ты с ума сошла, старуха!
Брось дрожать,
Ложись-ка спать!
Нам же завтра выступать!
Что за дикие сюжеты
Забрались в твою башку?
Лучше б ворот и манжеты
Постирала старику!
Придала бы лучше духу,
Завела бы утюжок!
Разве я обижу муху,
Дрессированный дружок?
Ну, какой я черный маг?
Загляни под черный фрак –
У меня под черным фраком
Не клубится черный мрак!
Да, под ним не черный мрак,
А бродяга и добряк,
Не похабник, а волшебник,
А волшебник – не дурак!»
5. СЕГОДНЯ И ВЕЧНО
… Вечерами
За горами
Загорается луна,
Машут дамы веерами
В ресторане у окна.
Барабан ударит глухо.
Черный маг неотразим!
Дрессированная муха
Выступает вместе с ним –
Ведь хороший человек
Даже мухе скрасит век
И в смешном представит свете
Не кого-то, а себя!
Живого чувства родненький птенец,
Как много снега и как мало зёрен!
Давно бы превратился в леденец
Любой, кто был бы так же беспризорен.
А ты в тени, в январском холодке
Растёшь и птичьей грудкой розовеешь.
Январь, январь, январежка в руке.
Захочешь быть — любую тьму развеешь.
Сперва с трудом и без труда потом,
Настроив горло, свернутое трубкой,
Как над живым, над неживым кустом,
Ты, словно вечный, запоешь, мой хрупкий.
Я вижу этот золотой зажим,
Скрепивший голос твой с январской тучей,—
Живому чувству мы принадлежим
И в самый худший день, как в самый лучший.
Перебирая серебро колец,
Летят по небу зимние прохлады,
Оттуда смотрит сверху вниз птенец
И шлёт свои младенческие взгляды.
Ещё восемь любимых стихотворений: Юнна Мориц
Юнна Мориц — совершенно удивительная поэтесса. Её стихи переведены даже на японский язык — они изящны, невесомы и обалденно красивы.
За невлюбленными людьми
За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
И перед призраком любви
Попытка бить на снисхожденье —
Какое заблужденье!
Любви прозрачная рука
Однажды так сжимает сердце,
Что розовеют облака
И слышно пенье в каждой дверце.
За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
Сражаться с призраком любви,
Брать от любви освобожденье —
Какое заблужденье!
Все поезда, все корабли
Летят в одном семейном круге.
Они — сообщники любви,
Ее покорнейшие слуги.
Дрожь всех дождей,
Пыль всех дорог,
Соль всех морей,
Боль всех разлук —
Вот ее кольца,
Кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.
За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
В словах любви, в слезах любви
Сквозит улыбка возрожденья,
Улыбка возрожденья …
И даже легче, может быть,
С такой улыбкой негасимой
Быть нелюбимой, но любить,
Чем не любить, но быть любимой.
Дрожь всех дождей,
Пыль всех дорог,
Соль всех морей,
Боль всех разлук —
Вот ее кольца,
Кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.
Хорошо — быть молодым!
Хорошо — быть молодым,
За любовь к себе сражаться,
Перед зеркалом седым
Независимо держаться,
Жить отважно — черново,
Обо всем мечтать свирепо,
Не бояться ничего —
Даже выглядеть нелепо!
Хорошо — всего хотеть,
Брать свое — и не украдкой,
Гордой гривой шелестеть,
Гордой славиться повадкой,
То и это затевать,
Порывая с тем и этим,
Вечно повод подавать
Раздувалам жарких сплетен!
Как прекрасно — жить да жить,
Не боясь машины встречной,
Всем на свете дорожить,
Кроме жизни скоротечной!
Хорошо — ходить конем,
Власть держать над полным залом,
Не дрожать над каждым днем —
Вот уж этого навалом!
Хорошо — быть молодым!
Просто лучше не бывает!
Спирт, бессонница и дым —
Всё идеи навевает!
Наши юные тела
Закаляет исступленье!
Вот и кончилось, ля-ля,
Музыкальное вступленье, —
Но пронзительный мотив
Начинается! Вниманье!
Спят, друг друга обхватив,
Молодые — как в нирване.
И в невежестве своем
Молодые человеки —
Ни бум-бум о берегах,
О серебряных лугах,
Где седые человеки
Спать обнимутся вдвоем,
А один уснет навеки.
Прекрасные сласти
Давали в саду;
Соблазны и страсти,
Луну и звезду.
Восточной отделки
Являя следы,
Свисали в тарелки
Цветы и плоды.
Ребенка и птицу
Кормили они
И двигали спицу,
Влекущую дни.
Настолько светились
Плоды во плоти,
Что дети смутились
И стали расти,
И нежным румянцем
Окрасилась речь
Владеющих ранцем,
Свисающим с плеч.
И некая тяга
Ломила ребро,
И некая влага
Поила перо.
Перо и бумага,
Любовь и отвага, —
На чашах качаются
Зло и добро.
Зейдер-Зее
Я подвержена идее
Побывать на Зейдер-Зее,
На заливе, столь воспетом
Мореплавцем и поэтом
В древней саге и позднее,
В тех столетиях и в этом.
Да! Мечты моей предметом
Стал далекий Зейдер-Зее.
Только я смежаю веки —
Возникает образ некий,
Нежный, как цветок лаванды,
И старинный, как в музее.
Это волны Зейдер-Зее
Омывают Нидерланды,
Реи, якорные змеи,
Лодки, ботики, шаланды.
Кража в Лувре — Зейдер-Зее!
И никто, помимо детства,
До сих пор не знает средства,
Как придумывать заливам
Имена такого склада.
Надо быть каким счастливым
И чудесным ротозеем,
Чтобы крикнуть: — Зейдер-Зее!
И услышать: — Что вам надо?
Говорите поскорее! —
Детский лепет, Зейдер-Зее!
Вижу мельницу и флигель,
Где фламандец Уленшпигель
Или кто-нибудь попозже
Останавливался тоже
И бросался в Зейдер-Зее,
Побледнев от наслажденья,
В дни, когда, на солнце зрея,
Тело жаждет охлажденья,
А русалка или фея
Из волны зовет прохожих,
Бормоча одно и то же:
— Если в рай, так в Зейдер-Зее!
Боже мой, какие танцы
Исполняют оборванцы
В январе на Зейдер-Зее,
Спрятав шеи в бумазее!
На коньках летят, как духи,
Дети, белые старухи,
Длинноногие голландцы.
Что за странные таланты —
На ножах пускаться в бегство
Вдоль серебряной аллеи!
Неужели Нидерланды
Поголовно тянет в детство,
А разбег на Зейдер-Зее?
Мне мешают мысли эти
Просыпаться на рассвете,
А чудесные виденья
Ухудшают поведенье.
Вот сижу, в окно глазея:
Вижу семь тюльпанных грядок,
Мачту, холстик в галерее.
— Где ты? — спрашивают рядом.
Голос тут, но что со взглядом?
— В самом деле, где же, где я?
Врать с утра неинтересно,
Лучше я признаюсь честно,
Что была на Зейдер-Зее.
Да, была на Зейдер-Зее!
На грани выдоха и вдоха
На грани выдоха и вдоха есть волна,
где жизнь от видимости освобождена,
упразднены тела и внешние черты,
и наши сути там свободно разлиты.
Там нет сосудов для скопления пустот,
и знак присутствия иной, чем здесь, и счет
не лицевой, не именной, и только ритм
там раскаляется и звездами горит.
На грани выдоха и вдоха есть волна,
где жизнь, как музыка, слышна, но не видна.
И там поэзия берет свои стихи.
И там посмертно искупаются грехи.
Побег
Давай, душа, давай — 
Проникнем за ограду,
Там розовый трамвай
Бежит по снегопаду,
В кофейне за углом
Поджаривают зерна,
И лестницы излом
Пропах напитком черным.
Верни, верни, верни,
Звезда, мое светило,
Те считанные дни,
Которых не хватило!
Под шорох мандолин,
Играющих на елке,
Очистим мандарин
И снимем книгу с полки,
В таинственную речь
Вникая до рассвета,
Отбросим кофту с плеч
На озеро паркета
И, отлучив лицо
От чтенья на мгновенье,
Найдем в конце концов
Покой и просветленье.
На стоянке
Плыл кораблик вдоль канала,
Там на ужин били склянки,-
Тихо музыка играла
На Ордынке, на Полянке.
Так названивают льдинки
Возле елочного зала,-
На Полянке, на Ордынке
Тихо музыка играла.
Так бурликал на полянке
Тот ручей, где я играла,-
На Ордынке, на Полянке
Тихо музыка играла.
Я как раз посерединке
Жизни собственной стояла,-
На Полянке, на Ордынке
Тихо музыка играла.
Я снаружи и с изнанки
Ткань судьбы перебирала,-
На Ордынке, на Полянке
Тихо музыка играла.
Тихо музыка играла
На Полянке, на Ордынке.
Мама стекла вытирала,
Где в обнимку мы на снимке.
Бумазейкой вытирала,
Просветляла облик в рамке.
Тихо музыка играла
На Ордынке, на Полянке.
Это было на стоянке,
Душу ветром пробирало,-
На Ордынке, на Полянке
VIII
Мой подвал
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли,
Фонтаны били голубые
И розы красные росли.
В саду пиликало и пело —
Журчал ручей и цвел овраг,
Черешни розовое тело
Горело в окнах, как маяк.
Душа дождем дышала сладко,
Подняв багровый воротник,
И, словно нежная облатка,
Щегол в дыхалище проник.
Во мне бурликнул свет, как скрипка,
Никто меня не узнавал, —
Такая солнечная глыбка
Преобразила мой подвал.
С тех пор прошло четыре лета.
Сады — не те, ручьи — не те.
Но помню просветленье это
Во всей священной простоте.
И если достаю тетрадку,
Чтоб этот быт запечатлеть,
Я вспоминаю по порядку
Все то, что хочется воспеть.
Все то, что душу очищало,
И освещало, и влекло,
И было с самого начала,
И впредь исчезнуть не могло:
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли,
Фонтаны били голубые
И розы красные росли.
Еще стихи Юнны Мориц в журнале:
В подборке «В фантазии рождаются порою немые сны» — Я скучаю осенью по лету
Новое в блогах
Новые стихи Юнны Мориц
Учебник иностранных дел
Сперва разжечь пожар вражды,
Потом продать его! Недаром
Выходят в первые ряды,
Враждой торгуя, как товаром!
Пожар вражды – такой товар,
Который продают на рынке,
Где процветает ядовар
Войны под соусом новинки.
Искусство разжигать вражду
Огромно по своим размерам,
Его учебники – в ряду
Шедевров, где Шекспир с Гомером.
Гомер, освоивший простор
Поэм, где все вражды кровавы, –
Словами Распря и Раздор
Он точный дал состав отравы!
Раздор и Распря – беспредел
Горючей смеси и гремучей.
Учебник иностранных дел –
Гомер, его размер созвучий!
Железная кукла
Она была в трофейном кинофильме,
В кинотеатре летнем, вместо крыши
Сияло небо звёздами, луной,
И наступало жуткое затишье,
Когда сверкала металлическая кукла,
Огромно распахнув свои объятья,
Чтоб задавить в объятьях человека,
И вместе с хрустом жертвы раздавался
Железный скрежет куклы заводной.
Она была индийской, но при этом
Была портретом всех мероприятий,
Где скрежет механических объятий
И жертвы хруст в объятиях, когда
Заводят куклу потайным ключом.
Не лезь в объятья! Кукла – ни при чём!
Она – художество, и в этом вся беда,
Она всего лишь кукла, господа!
Сегодня эту куклу завели,
Россия с ней ведёт переговоры,
А кукла издаёт железный скрежет.
Не лезь в объятья! Не задавит, не зарежет,
Не уничтожит, главное – не лезь
В объятья к этой кукле, у которой
В России много всяких запчастей,
Их свойство – собираться для объятий,
В которых жертве не собрать костей.
У куклы – бесь, в объятья к ней не лезь!
Всё остальное помогает здесь,
Как мазать йодом ножки от кроватей!
Этим они знамениты
А что же всего интересней
После таких накачек,
Которые были песней
Для русофобских скачек,
Для русофобской беси,
Где не щадя усилий,
Сжигали живьём в Одессе –
Из ненависти к России?
А что же всего интересней
В рукопожатной дерзости,
Которая стала песней
О нашей российской мерзости,
О том, что Россию надо
Карать, не щадя усилий,
Угробить исчадье ада,
Которое звать Россией?
А что же всего интересней?
Идущие напролом
Рукопожатные с песней,
Где кой-кого звали Хуйлом, –
Этим они знамениты,
Такая у них работа,
Но просят они защиты
У этого кой-кого-то:
Чтоб он горячо и страстно
Покончил с российским злом,
Которое не согласно
Его называть Хуйлом,
А всех не согласных с этим
Надо сливать во мрак
И напевать их детям,
Что лютый Россия враг!
У них двусторонняя тара
Со струнами – лира, гитара,
Теперь она с той стороны,
Где все они – голуби мира,
А ты – поджигатель войны!
У них двусторонние лица,
Одно – на затылке пылится,
Где нет никакой вины
За подлый концерт войны –
Против моей страны!
У них двусторонняя лира,
Теперь она с той стороны,
Которая требует мира,
Устроив концерт войны –
Против моей страны!
У них двусторонняя тара
Со струнами – лира, гитара,
Теперь она с той стороны,
Где все они – голуби мира,
А ты – поджигатель войны!
И голуби просят кошмара,
Чтоб санкций продолжилась кара,
Чтоб их двусторонняя тара
Со струнами – лира, гитара –
Озвучила гибель страны.
Карикатурщики
Литература, опера, скульптура,
Архитектура, живопись, кино, –
Их поиметь пришла карикатура,
Карикатурщик – самое оно!
И даже не пародии фактура,
Где бьют фонтаны острого ума, –
Нет, пошлая пришла карикатура,
Бездарной злобы яростная тьма!
Карикатурой быть должна – и только,
Карикатурно – более никак
Должна Россия выглядеть, помойка,
Карикатурный мрак и вурдалак.
Структурой, конъюнктурой, арматурой
Всё схвачено на западе давно:
Россия быть должна карикатурой
В любом искусстве – топором на дно!
И все карикатурщики России,
И все карикатурщицы вокруг
В карикатурных позах оросили
Карикатурный круг своих услуг.
Карикатурно скачет эта мебель –
Вранья карикатурный гарнитур.
Но ни один российский корень, стебель
Страну не сдаст шпане карикатур.
Свою карикатурщину состряпав,
Визжат карикатурцы, как пила.
И всех карикатурнее сатрапов –
Карикатурцы с «Библией Бабла»!
Абсолют
За гранью снов, где струны катастроф
Играют музыку не связей, не причин, –
Там ни на чём висят картины слов,
Которые мы шепчем и кричим,
В картинах слов мерцательно дыша,
Как дышат звёзды сквозь глубокий мрак,
Чья тайна ни плоха, ни хороша:
Знак качества – всегда торговый знак,
Он невозможен там, где абсолют,
Который знаков качества лишён.
Но абсолюта праздничный салют –
Отец и мать, звезда над малышом,
Который абсолюта Рождество,
И в яслях абсолюта, весь лучась,
Он абсолютно знает, что его
Душа бессмертна, как бессмертна связь
С душой бессмертной матери, отца,
Которые вольются в абсолют,
Где нету знаков качества. Купца
И продавца там нет, монет, валют.
Там ни на чём висят картины слов,
Там абсолютно никаких углов,
Узлов, полов и письменных столов,
Там – абсолютный дух, и он – здоров!
Фашисты – более никто!
(противоядье)
Когда на празднике своём
Фашист сожжёт тебя живьём, –
Не ссорься с ним, он – твой сосед,
А не фашист в расцвете лет!
Когда свободу возлюбя,
Фашист отправит в гроб тебя, –
Не ссорься с ним, он – твой сосед,
А не фашистский людоед!
Когда героем стал любой
Фашист, идя на кровопой,
Тебя на тот отправя свет, –
Беседуй с ним, он – твой сосед.
Беседуй с ним, горя живьём,
Беседуй с ним в гробу своём,
Но я – фашистам не сосед
И не Европа для бесед.
Не весь народ – фашистский сброд?
Не все фашистам смотрят в рот?
А где живьём сжигают вас, –
Спасутся все, кто вас не спас?
Не весь народ – фашистский зверь?
Но кто открыл фашистам дверь
В страну, в Европу. Чья горилла
Их на Россию натравила?
И не фашисты ли, кто дружно
Фашистам дал зелёный свет?
Их звать фашистами не нужно?
Кому не нужно? Не секрет!
А кто фашисты? Докажи!
Фашисты были в прошлом веке!
Как раз на случай этой лжи
Есть антиложь в моей аптеке.
Есть от фашистского вранья
Противоядье у меня, –
Когда героем стал любой
Фашист, идя на кровопой!
Опупение
Эпидемия бешенства, ненависти к России,
Они друг друга в повальном бешенстве укусили,
И эти пупсы, укушенные растлением,
Не считают убийство Путина преступлением,
Призывают к убийству Путина всеми способами,
Опупев, они людоедскими стали особями
И ждут в России повального бешенства в этом стиле,
В сопровождении бешеных плясок с бешеным пением,
С бешеным опупением!
Кто новоросс?
За путь в Европу зверская стрельба,
Уничтожают всех, кто не согласен.
Убийцам улыбается судьба,
Им обещало Министерство Басен
Клочок земли, впридачу – два раба.
Но раб ужасен, жутко одонбассен,
Своих детей он прячет в погреба, –
Он не согласен с участью раба,
Он восстаёт, и в битве он опасен,
Донбасс – угроза Министерству Басен!
Откуда появился новоросс?
Смешной вопрос! Ответ прозрачно ясен.
Зерном на тех клочках земли пророс,
На тех клочках, которые всерьёз
Пообещало Министерство Басен
Убийцам всех, кто сдохнуть не согласен!
Права на Жизнь – единственная суть.
Всё остальное – Министерство Басен.
Кто новоросс? Кто сдохнуть не согласен,
Права на Жизнь – его законный путь.
А кто стреляет новороссу в грудь?
Кто Министерством Басен околбасен!
Выбор
Кто диктатор? И кто диктовал разгром?
Кто диктовал диктатуру насилья?
Тот, кто поставил вопрос не ребром,
Тот, кто поставил вопрос топором, –
Выбирайте: Европа или Россия?
Кто диктатор? Циклоп, одноглазый лоб!
Выбирайте: Россия или Европа?
Не Россия такой навязала путь.
Не Россия – диктатор, и в этом – суть.
Но Россия не выбрала путь холопа!
Не холоп, Одиссей победил циклопа.
Кто диктатор? Циклоп, одноглазый лоб!
У циклопа – единственный глаз во лбу,
Это – лоб одноглазого озверенья.
Диктатуру его одноглазого зренья
Одиссей обманул, веселя судьбу,
Потому что циклоп – одноглазый лоб,
Одиссея циклоп не согнёт в скобу!
От сглаза и порчи
Ничего сверхдержавнее не было,
Чем обойма – Обама и Эбола,
Чем Обама и эта зараза!
А распев мой – от порчи и сглаза.
Под одной сверхдержавной панамой –
Эта Эбола рядом с Обамой.
Сверхдержавно несут они рядом
Чашу с ядом, с доставкою на дом.
Обожаю Обаму и Эболу, –
Ничего сверхдержавнее не было,
Чем Обама и эта зараза!
А распев мой – от порчи и сглаза.
Ударенье – подобно футболу,
И Обаму люблю, и Эболу.
На одном историческом поле
Эта близость Обамы к Эболе.
И Обама, и эта зараза –
Исторически голая фраза.
А распев мой – от порчи и сглаза.
Прелесть правды – в поэтике голой,
В сочетанье Обамы с Эболой,
В сочетанье заразы с Обамой.
Правда – средство от порчи поганой,
А от сглаза – распев мой весёлый!
Моё агентство новостей
Сегодня Пушкин, Тютчев, Блок –
Моё агентство новостей.
Поэзии шпионский слог
Секретен для любых властей,
А для меня распахнут весь
Поток событий, тайный круг,
В котором смесь всего, что здесь
Нечаянно случится вдруг!
Оно из глубины веков –
Моё агентство новостей,
Из тех шпионских облаков,
Откуда зрелище страстей
Внезапно сносит потолок, –
И дар прозрения спасён,
Которым Пушкин, Тютчев, Блок
Предупреждают – обо всём!
Математика случая
Бандитское логово
Требует многого,
Но есть математика случая,
Который случится,
Как хрен и горчица, –
Приправа живучая, жгучая!
Без этой приправы
Мы всюду неправы,
А право бандитское логово.
Но вдруг – озаренье,
Горчицей на хрене
Явиться, где требуют многого.
А требует многого
Бандитское логово,
Где завтрак проспать – это случай
Особой приправы!
И очень неправы,
Кто мучится завистью жгучей,
Кто мелочно злобен,
Что сам не способен
Проспать этот завтрак в полёте,
В крутом развороте
Поступка такого –
С приветом от Е. Примакова!
Без этой приправы
Мы всюду неправы,
А право бандитское логово.
Но хрен вот – в рефрене,
Горчица на хрене,
В немногих словах, но для многого.