что может быть лучше чем влюбиться да почти все
Что может быть лучше чем влюбиться да почти все
Может быть, ни в чем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Может быть, ни в сем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что толку томиться по человеку, если он все равно твоим никогда не будет?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Все, чего он желал, к чему стремился, было уже в руках — и вот потеряно. Глупая девчонка. Все чувствовать, на все откликнуться — и от всего отказаться.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Слова о любви бессмысленны. Я мог кричать тебе, что люблю, тысячу раз в день, и всё равно ты бы сомневалась. Вот я и не говорил о своей любви, я ею жил.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Каким блаженством было бы хоть раз в жизни не скрывать того, что чувствуешь.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ты что, боишься остаться со мной вдвоем? Кого ты, собственно, опасаешься, себя или меня?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Самым лучшим женщинам приходится тяжелее всех.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что может быть лучше чем влюбиться да почти все
Может быть, ни в чем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Может быть, ни в сем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что толку томиться по человеку, если он все равно твоим никогда не будет?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Все, чего он желал, к чему стремился, было уже в руках — и вот потеряно. Глупая девчонка. Все чувствовать, на все откликнуться — и от всего отказаться.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Слова о любви бессмысленны. Я мог кричать тебе, что люблю, тысячу раз в день, и всё равно ты бы сомневалась. Вот я и не говорил о своей любви, я ею жил.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Каким блаженством было бы хоть раз в жизни не скрывать того, что чувствуешь.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ты что, боишься остаться со мной вдвоем? Кого ты, собственно, опасаешься, себя или меня?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Самым лучшим женщинам приходится тяжелее всех.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что может быть лучше чем влюбиться да почти все
Может быть, ни в чем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Может быть, ни в сем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что толку томиться по человеку, если он все равно твоим никогда не будет?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Все, чего он желал, к чему стремился, было уже в руках — и вот потеряно. Глупая девчонка. Все чувствовать, на все откликнуться — и от всего отказаться.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Слова о любви бессмысленны. Я мог кричать тебе, что люблю, тысячу раз в день, и всё равно ты бы сомневалась. Вот я и не говорил о своей любви, я ею жил.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Каким блаженством было бы хоть раз в жизни не скрывать того, что чувствуешь.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ты что, боишься остаться со мной вдвоем? Кого ты, собственно, опасаешься, себя или меня?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Самым лучшим женщинам приходится тяжелее всех.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что может быть лучше чем влюбиться да почти все
Может быть, ни в чем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Может быть, ни в сем другом я не разбиралась, но как мучить тех, кого люблю, — это я всегда прекрасно знала.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что толку томиться по человеку, если он все равно твоим никогда не будет?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Все, чего он желал, к чему стремился, было уже в руках — и вот потеряно. Глупая девчонка. Все чувствовать, на все откликнуться — и от всего отказаться.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Слова о любви бессмысленны. Я мог кричать тебе, что люблю, тысячу раз в день, и всё равно ты бы сомневалась. Вот я и не говорил о своей любви, я ею жил.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Каким блаженством было бы хоть раз в жизни не скрывать того, что чувствуешь.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Ты что, боишься остаться со мной вдвоем? Кого ты, собственно, опасаешься, себя или меня?
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Самым лучшим женщинам приходится тяжелее всех.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что может быть лучше чем влюбиться да почти все
Добрый, сказочный романчик. Но лично мне не хватило сцен с главными героями 
>>>>>
Отныне и навсегда
Скучно. Даже не описать как все приторно и скучно. Никаких страстей, никаких эмоций. Просто жуткая скукотища >>>>>
Ни поцелуя без любви
Тоже не моё. Вроде начало было многообещающее, даже стиль изложения с юморком не особо раздражал. Но вот потом. >>>>>
Призывающий ветер
на троечку 
>>>>>
В любовной западне
>>>>>
Поющие в терновнике
Джин Истхоуп, «старшей сестре»
Есть такая легенда — о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда.
ЧАСТЬ I. 1915 — 1917. МЭГГИ
Восьмого декабря 1915 года Мэгги Клири исполнилось четыре года. Прибрав после завтрака посуду, мать молча сунула ей в руки сверток в коричневой бумаге и велела идти во двор. И вот Мэгги сидит на корточках под кустом утесника у ворот и нетерпеливо теребит сверток. Не так-то легко развернуть неловкими пальцами плотную бумагу; от нее немножко пахнет большим магазином в Уэхайне, и Мэгги догадывается: то, что внутри, не сами делали и никто не дал, а — вот чудеса! — купили в магазине.
С одного уголка начинает просвечивать что-то тонкое, золотистое; Мэгги еще торопливей набрасывается на обертку, отдирает от нее длинные неровные полосы.
— Агнес! Ой, Агнес! — говорит она с нежностью и мигает, не веря глазам: в растрепанном бумажном гнезде лежит кукла.
Конечно, это чудо. За всю свою жизнь Мэгги только раз была в Уэхайне — давно-давно, еще в мае, ее туда взяли, потому что она была пай-девочкой. Она забралась тогда в двуколку рядом с матерью и вела себя лучше некуда, но от волнения почти ничего не видела и не запомнила, только одну Агнес. Красавица кукла сидела на прилавке нарядная, в розовом шелковом кринолине, пышно отделанном кремовыми кружевными оборками. Мэгги в ту же минуту окрестила ее Агнес — она не знала более изысканного имени, достойного такой необыкновенной красавицы. Но потом долгие месяцы она лишь безнадежно тосковала по Агнес; ведь у Мэгги никогда еще не было никаких кукол, она даже не подозревала, что маленьким девочкам полагаются куклы. Она превесело играла свистульками, рогатками и помятыми оловянными солдатиками, которых уже повыбрасывали старшие братья, руки у нее всегда были перепачканы, башмаки в грязи.
Мэгги и в голову не пришло, что Агнес — игрушка. Она провела ладонью по складкам ярко-розового платья — такого великолепного платья она никогда не видала на живой женщине — и любовно взяла куклу на руки. У Агнес руки и ноги на шарнирах, их можно повернуть и согнуть как угодно; даже шея и тоненькая стройная талия сгибаются. Золотистые волосы высоко зачесаны и разубраны жемчужинками, открытая нежно-розовая шея и плечи выступают из пены кружев, сколотых жемчужной булавкой. Тонко разрисованное фарфоровое личико не покрыли глазурью, и оно матовое, нежное, совсем как человеческое. Удивительно живые синие глаза блестят, ресницы из настоящих волос, радужная оболочка — вся в лучиках и окружена темно-синим ободком; к восторгу Мэгги, оказалось, что если Агнес положить на спину, глаза у нее закрываются. На одной румяной щеке чернеет родинка, темно-красный рот чуть приоткрыт, виднеются крохотные белые зубы. Мэгги уютно скрестила ноги, осторожно усадила куклу на колени к себе — сидела и не сводила с нее глаз.
Она все еще сидела там, под кустом, когда из зарослей высокой травы (так близко к забору ее неудобно косить) вынырнули Джек и Хьюги. Волосы Мэгги, как у истинной Клири, пылали точно маяк: всем детям в семье, кроме Фрэнка, досталось это наказанье — у всех рыжие вихры, только разных оттенков. Джек весело подтолкнул брата локтем — гляди, мол. Переглядываясь, ухмыляясь, они подобрались к ней с двух сторон, будто они солдаты и устроили облаву на изменника маори. Да Мэгги все равно бы их не услышала, она была поглощена одной только Агнес и что-то ей тихонько напевала.
— Что это у тебя, Мэгги? — подскочил к ней Джек. — Покажи-ка!
— Да, да, покажи! — со смехом подхватил Хьюги, забежав с другого боку.
Мэгги прижала куклу к груди, замотала головой:
— Нет! Она моя! Мне ее подарили на рожденье!
— А ну, покажи! Мы только поглядим! Гордость и радость взяли верх над осторожностью. Мэгги подняла куклу, пускай братья полюбуются.