что плохо развито в россии
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Экономика
Forskning (Норвегия): почему все так плохо с экономикой России?
«У России плохие перспективы в области экономического роста»
Контекст
CNBC: успехи и неудачи российской экономики при Путине
Anadolu: экономику России ждет потрясение
WSJ: таяние вечной мерзлоты создает проблемы для России
Forbes: Россия начала азиатский маневр
Ярдар Эстбё (Jardar Østbø) — профессор Института оборонных исследований возглавляет проект, в рамках которого эксперты пристально изучили экономику нашего большого недемократического соседа.
«В основе российской системы власти лежат три разные правящие элиты, обычно называемые „кланами»», — говорит Эстбё.
Именно в этом исследователи видят большую экономическую проблему России.
Элиты и хрупкий баланс сил между ними препятствуют как переменам, так и инновациям.
Это также мешает шансам большинства россиян на улучшение качества жизни.
Самая сильная элита — из службы безопасности
В годы, последовавшие за распадом Советского Союза в 1991 году, многое решали олигархи — люди, сумевшие заполучить себе во владение крупные приватизированные компании. Решали в той степени, в какой они вообще могли между собой договориться.
«Сегодня самой мощной элитой в России стали люди, имеющие опыт работы в службах безопасности и вооруженных силах», — говорит Эстбё.
«Третья элита — это группа лидеров государственной бюрократии. Но это младшие партнеры среди трех элит, управляющих сегодняшней Россией».
Неписаные правила распределения денег между самыми богатыми
При Путине существуют неписаные правила распределения ресурсов и денег между этими тремя российскими элитами.
Конкуренция порождает неопределенность
«Каждый, кто ведет в России экономическую деятельность определенного масштаба, принадлежит к одному из этих трех кланов», — говорит Эстбё.
«Но соперничество между кланами в российской властной элите постоянно порождает неопределенность по поводу будущего».
Это провоцирует дефицит конструктивного реинвестирования денег в российскую экономику.
Представители российской элиты также не могут прийти к единому видению будущего России.
«Еще одно препятствие на пути экономического роста — это общеизвестный факт: лучший способ заработать в России — вонзить когти в большой государственный заказ».
«Но такие заказы всегда получают доверенные Путина», — говорит Эстбё.
В то же время начинать в стране частные проекты крупнее определенного масштаба рискованно. Это тоже замедляет экономический рост.
Постоянный конфликт с Западом
Владимиру Путину и российской властной элите нужно что-то, что могло бы сплотить российский народ.
Для этого они используют русский патриотизм и культивируют, чего бы это ни стоило, представления, что стране постоянно угрожают Запад и НАТО.
Такая позиция предполагает, что Россия все время должна находиться в конфликте с Западом. Но это также подрывает позиции России на международной арене — и перспективы экономического развития страны.
Россия намного больше, чем Норвегия, но общая экономика (ВВП) России сейчас всего лишь в 3,5 раза превышает норвежскую.
ВВП России меньше, чем совокупная экономика пяти скандинавских стран.
Он также явно меньше ВВП такой страны, как Италия, и лишь немногим больше испанского. ВВП Китая сейчас почти в десять раз больше, чем российский.
Десять лет застоя
«В последнее десятилетие в России продолжался период экономической стагнации», — говорит Эстбё.
Вот уже который год низкие цены на нефть также уменьшили суммы, доступные для распределения среди элитных групп. Для президента Путина это связано с постоянными проблемами.
«Несмотря на то, что безработица под контролем, для всей системы характерно отсутствие реформ и инноваций.
Добавим к этому санкции Запада после вторжения России на Украину, хотя санкции не самая большая проблема для экономики России».
Снижает значение власти Путина
«Возможно, он и не тот хитрый стратег, каким его часто изображают на Западе. Многое из того, что происходит в России, свидетельствует как раз о том, что Путину не хватает контроля», — считает профессор.
«Чтобы что-то изменить, России необходимо провести экономические и политические реформы. Проблема в том, что такие реформы могут быстро поставить под угрозу баланс сил между элитами. А это, в свою очередь, может угрожать политической стабильности в России».
Провал Евразийского экономического союза
Мрачную картину с экономикой также дополняет тот факт, что главный проект президента Путина — Евразийский экономический союз (ЕАЭС) между Россией, Беларусью, Казахстаном, Киргизией и Арменией — потерпел фиаско.
Соглашение, вступившее в силу 1 января 2015 года, должно было обеспечить экономическую интеграцию и создать общий рынок со свободным перемещением товаров, услуг, капитала и рабочей силы между странами-членами и 180 миллионами людей, которые там живут.
Исследователь Евгений Троицкий из Томского государственного университета в России указывает в блоге американского Института Кеннана на украинский кризис как на причину развала ЕАЭС. После того, как Россия вторглась в соседнюю страну, многие попытки наладить более тесное экономическое сотрудничество между партнерами из бывшего Советского Союза оказались неудачными.
Планы отложили
Страны ЕАЭС не могут с помощью тарифов и квот не пропускать продукты питания из других государств к себе, но вместо этого они изобретают правила санитарного контроля и ветеринарные проверки.
На сегодняшний день есть планы к 2025 году создать общий рынок нефти, газа и электроэнергии, но в этом отношении еще многое предстоит сделать. Либерализация финансового сектора также отложена до 2025 года.
Больше всего страны ЕАЭС продвинулись в области сотрудничества в сферах науки, туризма и свободного перемещения рабочей силы.
В любом случае, Троицкий считает, что России в экономических отношениях с соседними странами придется использовать больше кнута, чем пряника. И если ей не удастся выйти из тупика в отношениях с Западом, куда дело зашло после вторжения на Украину, то ЕАЭС обречен на застой.
Два исследователя, Голам Мостафаа (Golam Mostafaa) и Моновар Махмуд (Monowar Mahmood), в исследовании от 2018 года, опубликованном в Журнале евразийских исследований, тоже пишут, что в ЕАЭС достигнуто очень мало. Снижение экономического роста в России и недоверие к россиянам со стороны более мелких участников союза после вторжения на Украину эти эксперты также приводят в качестве причин неудачи.
Конференция о России в Осло
Экономисты и политологи, изучающие Россию, в большинстве своем единодушны — с ее экономикой нужно что-то делать.
Но элиты страны не могут договориться ни о том, что именно делать, ни о том, как это можно воплотить.
«Даже в достаточно простых вещах, таких как выделение радиочастот для новой сети 5G, сильные игроки в России не могут прийти к согласию. Так что эта работа продвигается очень медленно», — говорит Эстбё, ссылаясь на собственное тематическое исследование, посвященное именно этому вопросу, в рамках проекта о российской экономике RUSECOPOL.
2 декабря исследовательский проект организует конференцию в Доме литературы в Осло, куда могут прийти все желающие.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Это уже не смешно: Россия стала жить хуже, чем Албания
Несмотря на то, что падение ВВП в 2020 было не таким большим, население РФ обеднело почти больше всех
По итогам 2020 года Россия вошла в первую пятерку стран по масштабу и скорости падения благосостояния населения среди крупнейших экономик мира. Такие результаты представил банк Credit Suisse в своем ежегодном отчете Global Wealth Report.
Всего лишь за год благосостояние российских домохозяйств сократилось на 338 миллиардов долларов в номинальном выражении. По этому показателю Россия уступила лишь Индии (594 млрд. долл.) и Бразилии (839 млрд. долл.) По относительной скорости падения совокупного благосостояния, которая составила 9,9% за год, наша страна заняла четвертое место среди 50 крупных государств. Можно сказать, что цель войти в топ-пять экономик мира, поставленная президентом РФ Владимиром Путиным, выполнена, только совсем не так, как подразумевалось.
В среднем на каждого взрослого жителя России приходится 27 162 тысячи долларов благосостояния, и за год эта сумма уменьшилась на 9,6%. Естественно, сумма благосостояния на душу населения усредненная, и большая часть жителей России не обладают активами в размере 27 с лишним тысяч долларов.
Просто сюда входят и состояния российских миллиардеров, а по свежим оценкам Boston Consulting Group, около 500 богатейших россиян владеют 40% всех финансовых активов страны. Совокупная сумма средств, которой владеют менее 0,0001% населения, составляет 640 миллиардов долларов.
По такому показателю имущественного расслоения общества, как коэффициент Джини, Россия занимает одно из ведущих мест в мире, опережая даже большинство стран Латинской Америки и Африки.
На самом же деле, по подсчетам Credit Suisse, примерно у половины населения страны суммарный объем активов не превышает сумму в 5 431 доллар на человека. А за последний год этот показатель еще и сократился на 691 доллар или 11,2%. Этот показатель медианного благосостояния примерно на уровне Эквадора и Перу. Для сравнения, в США он составляет 79,2 тыс. долларов, а в Эстонии — 38,9 тыс. долларов. Даже в Албании уровень медианного благосостояния выше российского в 2,8 раз.
Старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара Сергей Жаворонков убежден в том, то такого резкого сокращения благосостояния россиян удалось бы избежать, если бы правительство охотней тратило средство на поддержку населения и бизнеса. Но оно предпочло не распечатывать «кубышку», оставив ее то ли на еще один «черный день», то ли на реализацию сомнительных проектов.
— В 2020 году наша экономика сократилась более чем на 3%, хотя есть страны, которые, несмотря на пандемию, показали не падение, а рост, например, Ирландия или Турция. Да, в России падение было меньше, чем у большей части Европы, но и преувеличивать наши успехи не следует.
Тем не менее, полагаю, что причина такого сокращения благосостояние в том, что наши власти оказали очень небольшую помощь населению и бизнесу по сравнению с той же Европой или США. В Америке, несмотря на падение экономики примерно на нашем уровне, доходы домохозяйств даже выросли благодаря щедрой помощи государства.
В России же экономическая помощь была незначительной. Оценки ее объемов разные, но никто не приводит цифру выше 3% ВВП. По моим подсчетам прямая экономическая помощь не превысила 2%. Это чуть больше двух триллионов рублей. Это очень мало, потому что в США на эти цели выделили 10% ВВП, в европейских странах вроде Германии даже больше, они приближаются к 20%, такая же ситуация и в Японии.
Если государство тратит имеющиеся у него ресурсы в период экономического спада, оно может сгладить падение доходов населения. Но российское государство делало это крайне неохотно, и последствия мы наблюдаем в виде снижения благосостояния.
«СП»: — Буквально на днях глава ЦБ Эльвира Набиуллина пояснила, что мы не может просто так раздавать деньги, так как это приведет к ускорению инфляции…
— А речь не идет о том, что мы должны были просто так напечатать большое количество денег и их раздавать, как в Венесуэле. У России есть Фонд национального благосостояния, который превышает 13 триллионов рублей. Мы из него фактически ничего не потратили, более того, за время эпидемии он даже вырос. Но мы вполне могли бы использовать уже имеющиеся ресурсы для помощи населению.
«СП»: — Но ведь эти средства власть откладывает на «черный день», считаете, можно их потратить на насущные нужды?
— Какой еще «черный день» может быть по сравнению с такой беспрецедентной историей, которую мы наблюдаем с пандемией? Кстати говоря, и падение цен на нефть на протяжении большей части года тоже было. Чего еще нам ждать — вторжения инопланетян?
Логика того, что Фонд национального благосостояния нельзя просто так весь растратить, в принципе, верна. Но только если мы говорим о том, что его нельзя потратить на какие-то инвестиционные проекты, которые то ли окупятся, то ли нет, на рискованные операции и авантюры.
Напомню, что в период предыдущего падения цен на нефть за три года с 2014-го по 2016-й мы потратили примерно половину ФНБ. Потом котировки снова стали расти и мы нарастили его объемы. Нынешняя пандемия — это и есть тот самый «черный день», для которого этот фонд готовился.
«СП»: — Почему же власти его практически не используют?
— Думаю, потому что, во-первых, властям банально жалко этих денег. А, во-вторых, потому что они как раз хотят потратить его на то, на что тратить не нужно, а именно на инвестиции в разного рода проекты «правильных» людей вроде трассы из Москвы в Казань, которая непонятно кому нужна.
Вообще когда мы наблюдаем такую ситуацию с ФНБ, невольно возникают вопросы, а правда ли этот Фонд существует? Знаете, у Советского Союза тоже вроде как были большие резервы, а когда он развалился, оказалось, что и нет ничего.
«СП»: — Несмотря на то, что благосостояние россиян в целом упало, в последнем рейтинге Forbes, опубликованном в марте 2021 года, оказалось, что суммарное состояние российских миллиардеров выросло с 392 миллиардов до 606 миллиардов. Как это возможно?
— Ничего удивительно здесь нет. В течение последнего полугода резко выросли цены на сырье, прежде всего, на металлы. Состояние обычно считается по капитализации принадлежащих компаний. Если цены растут на треть или чуть ли не в два раза, как в химической промышленности, понятно, что это положительно сказывается на капитализации компаний.
Но это очень волатильный показатель. Когда цены на сырье падают, точно так же благосостояние крупнейших предпринимателей начинает сокращаться.
Доцент Финансового университета при правительстве Российской Федерации Олег Комолов, считает, что еще одной важной причиной падения благосостояния россиян стала очередная девальвация рубля, которая привела к росту цен на широкий спектр товаров.
— Первый фактор связан с тем, что в силу очень высокого социального расслоения главным источником понятия «национальное богатство» являются не доходы всех наших соотечественников, а наиболее состоятельной ее части. То есть олигархов, которые контролируют самый прибыльный сектор российской экономики — нефтегазовый.
В силу того, что доходы от экспорта углеводородов в 2020 году упали из-за пандемии, экспортные доходы российских олигархов снизились, что сказалось на общей статистике.
Второй фактор, который является универсальным для всех — это проблема девальвации рубля. Российский рубль входит в число валют, которые сильнее всего пострадали от пандемии. Очередная девальвация рубля привела к тому, что реальные располагаемые доходы всех жителей России снизились. Мы потребляем значительную часть товаров импортного производства, а вместе с падением курса рубля и ростом курса доллара эти товары становятся менее доступными для большинства населения. Естественно, стоимость рублевых активов наших граждан в долларах тоже автоматически снижается.
Почему за 20 лет Россия так и не перешла от стагнации к развитию
Уроки минувших десятилетий российские власти усвоили плохо – они научились преодолевать кризисы и обеспечили макроэкономическую стабильность, но им не удается решить более сложную задачу – вывести экономику на траекторию развития.
От кризиса к кризису
20 лет назад, в 1999 г., Россия выбиралась из тяжелейшего кризиса, обернувшегося дефолтом, глубоким экономическим спадом, обесценением рубля, падением доходов. Девальвация и высвободившиеся мощности дали экономике импульс – рост на 6,4% в 1999 г. и на 10% в 2000 г.
Выбираясь из кризиса, власти готовили реформы – рассчитанную на 10 лет программу Германа Грефа. Были проведены пенсионная и налоговые реформы, включая введение «плоской шкалы» подоходного налога, приняты Трудовой, Земельный и Бюджетный кодексы, начались переговоры о присоединении России к ВТО и создании Таможенного союза. Это были основные достижения начала 2000-х гг., вспоминает профессор Высшей школы экономики (ВШЭ) Олег Вьюгин, работавший первым замминистра финансов и первым зампредом ЦБ: эффективная налоговая реформа, начало реализации программы Грефа, приватизация и заявление президента Владимира Путина о верховенстве права позволили восстановить доверие бизнеса к власти, придали уверенности частному сектору, что спровоцировало приток капитала в страну. В 2000-е гг. шел восстановительный рост, опиравшийся на первые итоги рыночных реформ и растущие нефтяные доходы, указывала директор Центра развития ВШЭ Наталья Акиндинова.
Нефтяными долларами власти оплатили себе право на бездействие: реформы отошли на второй план. Резервы стали «мощным фактором торможения модернизации, поскольку позволяли снижать социальную напряженность за счет замедления реструктуризации предприятий-банкротов», писали в 2012 г. ректор РАНХиГС Владимир Мау и научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин в докладе о рыночных реформах. Программа Грефа, по его собственным оценкам, была выполнена примерно лишь на треть. От нее фактически отказались, вспоминает Вьюгин. Началось усиление централизации власти – прямые выборы губернаторов были заменены их назначением, права местного самоуправления ограничены, а контроль за бизнесом ужесточался. Отношение властей к верховенству закона и опоре на частный сектор в развитии экономики стало меняться, констатирует Вьюгин: у них появилось желание контролировать частный бизнес и привлекать его к финансированию, в том числе теневому, политических задач. Переломной точкой стало дело ЮКОСа, когда в 2003 г. были арестованы и затем осуждены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, а активы компании достались «Роснефти». Начала реализовываться линия на господство государства во всех стратегических секторах, писали Ясин и Акиндинова.
Повышение роли государства проявлялось по крайней мере в трех формах: расширение госсобственности, рост бюджетных доходов и расходов, компенсация недоверия к бизнесу и финансовым институтам за счет развития государственных финансовых структур, перечисляли Мау и Ясин. Целью новой политики стало повышение контроля государства над финансовыми потоками и экономикой в целом, все больше власти полагались на инвестиции бюджета.
Проявлением этого курса стало создание госкорпораций (в 2007 г. появились «Ростех», «Роснано», «Росатом», ВЭБ.РФ, Фонд ЖКХ и «Олимпстрой». – «Ведомости»), получивших ресурсы в виде активов и денег. Только в 2007 г. на их капитализацию было направлено более 600 млрд руб.
Движение экономики, запущенное позитивными ожиданиями, по инерции продолжалось вплоть до 2008 г., замечает Вьюгин. К 2008 г. экономика страны вышла на пик – ВВП составил 108% к 1990 г. Но впереди ее ждал новый шок – мировой финансовый кризис 2008–2009 гг.
Накопление проблем
Властям пришлось переходить от политики «управления ростом благосостояния» к борьбе с кризисом и его последствиями, писал Мау. В банковскую систему было влито более 5 трлн руб., крупнейшим компаниям были предоставлены госгарантии, ВЭБу – средства для поддержки фондового рынка и т. д. Была снижена федеральная часть налога на прибыль (что позволило предприятиям сэкономить почти 500 млрд руб.), изменены правила амортизации, удалось предотвратить банкротство системообразующих предприятий. Вместе с увеличившимися расходами (примерно на 660 млрд руб. в 2009 г.) всего на бюджетное стимулирование в 2008–2009 г. власти потратили более 2 трлн руб.
Весной 2009 г. цены на нефть вновь начали расти, а мировая экономика – восстанавливаться. Вслед за этим начался восстановительный рост и в России. После падения на 7,8% в 2009 г. ВВП страны увеличился на 4,5% в 2010 г., а затем рост стал затухать – и даже дорогая нефть уже не могла поддержать экономику. Со стороны внешнего спроса поддержки тоже не оказалось. Если за четыре докризисных года (2005–2008 гг.) рост мировой экономики составлял в среднем 4,9% в год, то за четыре посткризисных (2010–2013 гг.) – 3,8%, причем все четыре года его скорость падала. Ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры привело к падению прибыли предприятий, нехватка ресурсов резко ограничила возможности финансирования инвестиционных программ: в 2013 г. инвестиции в основной капитал упали впервые с 2009 г. Расходы бюджета, возросшие в предвыборные 2011–2012 годы, в реальном выражении начали сокращаться.
Стало понятно, что докризисная модель роста 1999–2008 гг., основанная на потребительском спросе, себя исчерпала. Требовалось переходить на инвестиционную модель и принимать трудные политические решения – провести масштабную приватизацию и принять меры для улучшения инвестиционного климата, указывал Мау. Частично такие задачи попали в программу ставшего в 2008 г. президентом Дмитрия Медведева. С его приходом появились новые надежды, вспоминает Вьюгин: были декриминализированы отдельные статьи Уголовного кодекса, обещано, что в основе политики государства будет лежать принцип «свобода лучше, чем несвобода». Была принята программа приватизации, совершенствовалась судебная практика по бизнес-спорам, была создана группа экспертов для анализа дела ЮКОСа, госкорпорации было предложено преобразовать или ликвидировать, создавался международный финансовый центр.
В итоге из кризиса экономика вышла в тупик. Проблемы копились и не решались, перечисляли экономисты, участвовавшие в разработке Стратегии-2020: «демографический крест» – сокращение числа занятых при росте числа пенсионеров, «ножницы конкурентоспособности» – высокие издержки при слабых институтах, «институциональные разрывы» – отсталые институты при высоком качестве человеческого капитала и «сырьевая зависимость». Россия получила слишком слабый пинок, чтобы очухаться, все более-менее обошлось, говорил Ясин, было бы больше пользы от более серьезных испытаний, которые мог принести экономический кризис.
Российская экономика 1999–2019
ИСТОЧНИКИ: «ЭКСПЕРТ РА», «ВЕДОМОСТИ»
Стабильно без развития
Кризис сильно ударил по людям: девальвация вкупе с ограничением предложения продовольствия из-за антисанкций спровоцировали инфляционный шок – ускорение роста цен до 11,4% к концу 2014 г. ЦБ ответил введением в конце ноября плавающего курса рубля, а затем был вынужден экстренно повысить ключевую ставку до 17%.
Реальные располагаемые доходы россиян начали падать уже в 2014 г., на следующий год падение ускорилось до 3,2% и 5,9% в 2016 г. Пытаясь сохранить привычный уровень потребления, люди начали копить долги, что привело к сильному росту потребительского кредитования – с 2018 г. доля обязательных платежей домохозяйств по необеспеченным потребительским кредитам увеличилась с 7,5 до 8,4% доходов, а доля домохозяйств с кредитами превышает 40%.
Внезапным для избирателей стало решение о повышении пенсионного возраста, с помощью которого власти рассчитывают получить ресурсы для увеличения пенсий, снижения нагрузки на бюджет, увеличения рабочей силы в экономике. За внезапность решения Кремль заплатил ростом протестных настроений населения.
Несмотря на внешнее сходство с кризисами 1998 и 2008 гг., последний спад оказался куда глубже и сложнее. Его можно сравнить лишь с трансформационным периодом 1990-х гг., писала Акиндинова. Россия попала в «ловушку среднего дохода», объясняет замдиректора Центра развития ВШЭ Валерий Миронов: быстро растущие экономики обычно замедляются, когда исчерпывают «преимущества отстающего» – получение большей прибыли из-за низких издержек. Аналитики «Ренессанс капитала» предрекали России 10 лет (до 2023 г.) роста темпами не выше 2% в год. Пока реализуется именно такой сценарий – по прогнозу Минэкономразвития, с 2021 г. темпы роста экономики превысят 3%, но большинство экспертов в это не верят. Только один из 25 аналитиков, опрошенных ВШЭ, надеется на 3%-ный рост ВВП, и то лишь в 2024–2025 гг.
Из-за неоправдавшихся надежд на реформы сформировался кризис доверия к государству, констатировали аналитики Всемирного банка. Единственным успехом властей стали макроэкономические реформы – переход к таргетированию инфляции, стабилизация бюджетных расходов и новое бюджетное правило, перечислял Гуриев. «Но макростабильность – это еще не рост», – предупреждала председатель ЦБ Эльвира Набиуллина этим летом. Бюджетного ресурса тоже недостаточно: госинвестиции не могут подменить частные. Чтобы они росли, бизнес должен быть готов рискнуть собственными деньгами, объясняла она, «а готовность взять на себя этот риск напрямую зависит от пресловутого инвестиционного климата», но теперь эти слова «иногда похожи на крик отчаяния». «Нужны жесткие ограничения даже на скрытую экспансию госсектора и регулятивный раж, придется возобновить реальную приватизацию и развитие фондового рынка», – указывает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах.
Вера в справедливость, частное предпринимательство подорвана, взамен установлен полный административный контроль над судебной системой, которая, казалось, должна была обеспечивать соблюдение законов, описывает состояние инвестиционного климата Вьюгин: в ответ частный сектор куда осторожнее принимает решения об инвестициях, а ставка на госинвестиции все больше растет. Дальнейшее изменение системы невозможно без изменений самой ее сути, говорил федеральный чиновник: без изменения политической ситуации, конкуренции, без устранения неравенства и несправедливости в распределении ресурсов.