Машина пламенем объята и башню

23.04.202323.04.2023 admin 0 Comments

Моторы пламенем объяты
И башню лижут языки.
Судьбы я вызов принимаю \ 2
Прямым пожатием руки. / раза

Не жди пощады, враг не дремлет.
Огонь пощады не даёт.
И взрывом сорванную башню \ 2
На сотню метров отнесёт. / раза

Ревела, лязгая, машина.
Осколки сыпались на грудь.
Прощай, родная, успокойся \ 2
И про меня навек забудь. / раза

Прощай Маруся дорогая.
Прощай КВ, братишка наш.
Четыре трупа возле танка \ 2
Дополнят траурный пейзаж. / раза

Нас извлекут из-под обломков,
Поднимут на руки каркас,
И залпы башенных орудий \ 2
В последний путь проводят нас. / раза

И полетят тут телеграммы
Родных и близких известись,
Что сын Ваш больше не вернётся \ 2
И не приедет погостить. / раза

Навзрыд заплачет мать-старушка,
Рукой слезу смахнёт отец,
И дорогая не узнает, \ 2
Каков танкиста был конец. / раза

И будет карточка пылиться
На полке позабытых книг,
В танкистской форме, при погонах, \ 2
И ей он больше не жених… / раза

Моторы пламенем объяты
И башню лижут языки.
Судьбы я вызов принимаю \ 2
Прямым пожатием руки. / раза Motors flame enveloped
And tongues lick the tower.
Destiny I challenge accept \ 2
Direct shake hands. / times

Do not wait for mercy, the enemy does not sleep.
Fire does not give mercy.
And an explosion tore down the tower \ 2
One hundred meters will carry. / times

Roared, clanging machine.
Shards fell on his chest.
Goodbye, honey, calm down \ 2
And forget about me forever. / times

Goodbye Marusya dear.
Goodbye HF, our brother.
Four corpses near the tank \ 2
Complement the mourning landscape. / times

We will be removed from the rubble,
Raise the frame on his hands,
And volleys of turret guns \ 2
On the last journey they take us. / times

And telegrams will fly here
Know your relatives and friends
That your son will never return \ 2
And will not come to visit. / times

An old woman will cry like a mother,
Hand tear tears father
And darling will not know, \ 2
What was the tankman’s end. / times

Motors flame enveloped
And tongues lick the tower.
Destiny I challenge accept \ 2
Direct shake hands. / times

Источник

Текст песни Песни Великой Победы — Моторы пламенем обьяты

Оригинальный текст и слова песни Моторы пламенем обьяты:

Em G D
Моторы пламенем объяты,
H Em G
И башню лижут языки.
E7 Am Em/C
Судьбы я вызов принимаю
Am/C H Em
Прямым пожатием руки.

Не жди пощады, враг не дремлет,
Огонь пощады не дает,
И взрывом сорванную башню
На сотню метров отнесет.

И пела, лязгая, машина,
Осколки сыпались на грудь.
Прощай, родная, успокойся,
И про меня навек забудь.

Прощай, Маруся дорогая,
Прощай КВ, братишка наш.
Четыре трупа возле танка,
Дополнят траурный пейзаж.

Нас извлекут из–под обломков,
Поднимут на руки каркас,
И залпы башенных орудий
В последний путь проводят нас.

И полетят тут телеграммы,
Родных и близких известить,
Что сын Ваш больше не вернется
И не приедет погостить.

Навзрыд заплачет мать–старушка,
Рукой слезу смахнет отец,
И дорогая не узнает
Каков танкиста был конец.

И будет карточка пылиться,
На полке позабытых книг.
В танкистской форме, при погонах,
И ей он больше не жених.

Моторы пламенем объяты,
И башню лижут языки.
Судьбы я вызов принимаю
Прямым пожатием руки.

Перевод на русский или английский язык текста песни — Моторы пламенем обьяты исполнителя Песни Великой Победы:

Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Моторы пламенем обьяты, просим сообщить об этом в комментариях.

Источник

bootsector

Ретротехника, самоделки и борьба с идиотизмом

Наверное, нет в России человека, который хоть раз не слышал бы песню, начинающуюся словами «На поле танки грохотали. ». Несложная, но берущая за душу мелодия, проникновенный текст и медленный, распевный ритм сделали её одной из любимых военных, да и, чего уж греха таить, застольных песен. Её действительно можно назвать народной, и не только благодаря огромной популярности, но и потому, что вы нигде не найдёте имён ни её композитора, ни автора слов.

Её мелодия позаимствована у старой шахтёрской «Песни о коногоне», известной как минимум с начала XX века. В записи она впервые прозвучала, насколько мне известно, в фильме «Большая жизнь» (1939 г.). На самом деле у этой песни есть несчётное количество куплетов (в распространённых версиях — до 25), насыщенных шахтёрским жаргоном, но в фильме звучат только три:

Гудки тревожно загудели,
Народ бежит густой толпой.
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.

Прощай, Маруся плитовая,
И ты, братишка стволовой.
Тебя я больше не увижу —
Лежу с разбитой головой.

Ах, то был ярый коногонщик,
Я ухажёрочка твоя,
Тебя убило здесь на шахте,
А я осталася одна.

Интересующимся предлагаю послушать хороший современный вариант песни о коногоне в исполнении солиста мужского хора «Валаам».

Выдвигались также версии о том, что «Песня о коногоне», в свою очередь, восходит к казацкой песне «В степи широкой под Иканом», куплеты которой действительно имеют тот же ритмический рисунок.

В степи широкой под Иканом,
Нас окружил коканец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой...

Однако это мне кажется недостаточным обоснованием — во-первых, у этой песни есть припев, исполнявшийся совершенно с другим ритмом, а во-вторых, как минимум на существующих записях у неё иная мелодия. Да и вообще подобный стихотворный размер и ритм достаточно характерны для казацких песен — взять, например, «Не для меня»:

И сердце девичье забьется
С восторгом чувств не для меня.

Найти, где впервые появился именно «танковый» вариант текста на мотив «Песни о коногоне», оказалось не так-то просто. Я просмотрел более двадцати песенников времён войны, но ни в одном из них её не оказалось. Удалось только найти только скан из сборника 1947 г., в котором есть песня с названием «По полю танки грохотали» и той самой мелодией, но после первой строчки танки и танкисты в ней вовсе не упоминаются, потому что песня рассказывает о судьбе одесского моряка:

По полю танки грохотали,
Братишки шли в последний бой,
А молодого краснофлотца
Несли с разбитой головой.

Я так любил тебя, Одесса,
Тебя я грудью защищал,
И за тебя, любимый город,
Жизнь молодую я отдал.

Недолго будешь ты томиться
В руках заклятого врага,
Ведь черноморские матросы
Не зря прославили себя.

Чего ж вы, девушки, боитесь
Шинели черного сукна,
Под нею с жизней расстается
Душа героя-моряка.

Таким образом, на данный момент получается, что наиболее старый из дошедших до нас документально зафиксированных вариантов той самой песни о танкистах приведён в повести Виктора Курочкина «На войне как на войне», написанной в 1965 г. Но, что интересно, строки «На поле танки грохотали. », по сути, ставшей названием песни, в ней нет! Вот фрагмент повести, в котором герои исполняют эту песню:

«Осторожно, тщательно выговаривая слова, запел Щербак на мотив шахтерской песни о молодом коногоне:

Моторы пламенем пылают,
А башню лижут языки.
Судьбы я вызов принимаю
С ее пожатием руки.

На повторе Щербака поддержали наводчик с заряжающим. Домешек — резко и крикливо, Бянкин, наоборот, — очень мягко и очень грустно. Это была любимая песня танкистов и самоходчиков. Ее пели и когда было весело, и так просто, от нечего делать, но чаще, когда было невмоготу тоскливо. Второй куплет:

Нас извлекут из-под обломков,
Поднимут на руки каркас,
И залпы башенных орудий
В последний путь проводят нас, —

начал Бянкин высоким тенорком и закончил звенящим фальцетом.
— Очень высоко, Осип. Нам не вытянуть; Пусть лучше Гришка запевает, — сказал Домешек. Щербак откашлялся, пожаловался, что у него першит в горле, и вдруг сдержанно, удивительно просторно и мелодично повел:

И полетят тут телеграммы
К родным, знакомым известить,
Что сын их больше не вернется
И не приедет погостить.

Саня, закрыв рукой глаза, шепотом повторял слова песни. Сам он подтягивать не решался. У него был очень звонкий голос и совершенно не было слуха. Теперь Щербак с ефрейтором пели вдвоем. Хрипловатый бас и грустный тенорок, словно жалуясь, рассказывали о печальном конце танкиста:

В углу заплачет мать-старушка,
Слезу рукой смахнет отец,
И дорогая не узнает,
Какой танкиста был конец.

У Малешкина выступили слезы, горло перехватило, и он неожиданно для себя всхлипнул. Щербак с Бянкиным взглянули на него и залились пуще прежнего;

И будет карточка пылиться
На полке позабытых книг,
В танкистской форме, при погонах,
А он ей больше не жених.

Но сбились с тона: спели слишком громко, визгливо и тем испортили впечатление. Последний куплет:

Прощай, Маруся дорогая,
И ты, КВ, братишка мой,
Тебя я больше не увижу,
Лежу с разбитой головой. —

проревели все с какой-то отчаянностью и злобой, а потом, угрюмо опустив головы, долго молчали».

Этот вариант песни очень похож на известный нам, за исключением разве что первого и последнего куплетов. Причины этого станут понятны, если вспомнить, что данная повесть была экранизирована в 1968 г., и во многом именно из фильма песня ушла в народ. Лично я, например, в записи впервые услышал именно вариант из киноверсии, где начало исполнения оставлено за кадром, а последний куплет опущен:

Кстати, если уж говорить о том, как правильно исполнять данную песню, то перед вами лучший пример. Эта песня — плач о погибших товарищах, и поётся она медленно и печально. Хотя находятся отдельные уникумы типа Ваенги, которые ухитряются делать из неё чуть ли не плясовую-залихватскую.

Но мне в первую очередь хотелось бы обратить ваше внимание на текст. Как и песня о коногоне, песня о погибших танкистах передавалась из уст в уста и потому имела множество вариантов. Кто-то, видимо, при пересказе забывал часть текста и добавлял более-менее подходящие слова. В процессе этого пропали некоторые рифмы, которые сейчас удалось восстановить. Например, вместо строки «И полетят тут телеграммы» в более раннем варианте пелось «И похоронка понесётся», что хорошо рифмуется со строкой «Что сын их больше не вернётся», а вместо «В углу заплачет мать-старушка» было «И мать от горя зарыдает» («. И дорогая не узнает»). Также во время войны песня подвергалась переделкам, делавшим её более актуальной: в частности, после возврата в Красной Армии погон в 1943 г. появилась ныне известная нам строка «В танкистской форме, при погонах», тогда как раньше вместо неё пелась лучше рифмовавшаяся «В танкистской форме, при петлицах» («. И будет карточка пылиться»).

Однако уже в следующей строке мы читаем «И залпы башенных орудий». Казалось бы, что здесь странного? У танка есть башня, в ней установлено орудие. Но это только на первый взгляд. На самом деле к моменту начала Великой Отечественной данное словосочетание не имело никакого смысла, потому что иных орудий, кроме башенных, на танках Красной Армии и не было. Спонсонные орудия (устанавливавшиеся в специальных выступах по бортам танка — спонсонах) перестали использоваться после Первой мировой войны, а орудия, устанавливавшиеся в корпусе танка, можно было встретить только на французских B1, некоторых моделях английских «Черчиллей» да американском M3 «Ли». Впрочем, корпусными их всё равно не называли, потому что корпусное орудие — это артиллерийский термин, имеющий совсем другой смысл. В общем, здесь уже получается, что строку, скорее всего, добавил поэт, не слишком знакомый с бронетехникой.

Возможно, он же написал фразу «Моторы пламенем пылают», которая, хоть и хорошо ложится в ритм, вызывает некоторое недоумение, потому что у подавляющего большинства танков того (да и нынешнего) времени мотор всего один. Можно, конечно, вспомнить про лёгкий Т-70 со спаренной двигательной установкой, но он, на мой взгляд, был не настолько популярен, чтобы воспевать его в фольклоре.

Что интересно, та же ошибка перешла и в песню лётчиков «Моторы пламенем пылают», отличающуюся от песни танкистов лишь несколькими словами. Её исполняют Валерий Золотухин и Ирина Резникова в фильме «Трава-мурава» 1986 г., и там поётся:

Моторы пламенем пылают,
А крылья лижут языки.

У самолёта вполне могло быть больше одного двигателя, но в конце песни есть строчка «Прощай, Ил-2, товарищ мой», а у Ил-2 мотор тоже всего один.

Эти мелкие нестыковки, впрочем, не идут ни в какое сравнение с теми, что появились в более поздних куплетах. Пожалуй, наиболее известный сейчас вариант песни — тот, что был исполнен Сергеем Чиграковым («Чижом»). Ему, конечно, стоит сказать спасибо за то, что он вновь вернул популярность немного подзабытой к началу 90-х песне, хотя ни его излишне весёлая манера исполнения, ни добавленные им куплеты мне не нравятся.

На поле танки грохотали,
Солдаты шли в последний бой,
А молодого командира
Несли с пробитой головой.

Мы видим уже знакомые нам строчки из песни про коногона, вот только теперь непонятно, кто и куда несёт командира, если «Солдаты идут в последний бой», и в такой ситуации, скорее всего, даже не до оказания помощи раненым, не то что уж воинских почестей — погибшим. Извлечением тел сгоревших танкистов (что было делом тяжёлым и небыстрым) занимались уже после боя, если поле сражения оставалось за нашими.

Второй добавленный куплет тоже вызывает немало вопросов.

По танку вдарила болванка —
Прощай, родимый экипаж.
Четыре трупа возле танка
Дополнят утренний пейзаж.

Болванка, если что, это жаргонное название подкалиберного снаряда. Но далее непонятно, почему куда-то несут командира, если трупы экипажа остались возле танка. Хоронили экипажи всегда вместе. К тому же, если вспомнить, что в более раннем варианте текста пелось о «братишке КВ», то у этого танка экипаж составлял не 4, а 5 человек. Впрочем, и вид у тел сгоревших танкистов был такой, что никому бы не пришло в голову устраивать подобный вернисаж. В общем, странный текст.

Третий же куплет, напротив, ошибок и несостыковок не содержит.

Машина пламенем объята,
Вот-вот рванёт боекомплект
А жить так хочется ребята,
И вылезать уж мочи нет.

Вылезти из горящего танка, даже если очень хочется жить, могло быть крайне трудно, почти невозможно. Башенные люки на наших машинах, особенно на знаменитых тридцатьчетвёрках, были очень тугими — их даже зачастую перед боем оставляли приоткрытыми, прицепляя к запорным устройствам солдатский ремень, чтобы в случае чего проще было вылезти. Удавалось это, увы, не всем.

В процессе изучения истории данной песни я так и не смог определить оригинальный, канонический вариант, зато нашёл не один десяток менее известных куплетов, сочинённых для неё в послевоенное время. Есть, например, несколько очень близких к тексту песни про коногона:

— Куда, куда, танкист, стремишься,
Куда, механик, держишь путь?
Или с болванкой повстречаться,
Или на мине отдохнуть?

— А я болванки не боюся,
И мина тоже не страшна!
Меня бризантный поцелует
И спать уложит навсегда.

Существует также практически полностью альтернативный текст под названием «Встаёт заря на небосклоне», записанный в 1947 г.:

Встаёт заря на небосклоне,
За ней встаёт наш батальон.
Механик чем-то недоволен,
В ремонт машины погружён.

И у него, что интересно, тоже есть масса вариантов — с дополнительными подробностями, с более или менее удачной рифмовкой и даже с частичным заимствованием текста «На поле танки грохотали. »:

А коль худое с нами будет —
Прощай, родная, не забудь.
Лишь залпы башенных орудий
Проводят нас в последний путь.

Кто-то уже явно в более позднее время добавил куплет из серии «власти скрывают»:

Никто не скажет про атаку,
Про стратегический просчёт,
Про расколовшиеся траки
И выстрел «Тигра» прямо в борт.

Встречался и вариант в духе «Врага у ворот» с кровавыми особистами, расстреливавшими отступающих в спину:

. А жить так хочется, ребята,
Но вылезать приказа нет.

Достаточно популярен следующий альтернативный текст:

Не жди пощады, враг не дремлет,
Огонь пощады не даёт,
И взрывом сорванную башню
На сотню метров отнесёт.

И пела, лязгая, машина,
Осколки сыпались на грудь.
Прощай, родная, успокойся,
И про меня навек забудь.

В Чеченскую кампанию добавились совсем другие куплеты:

А где-то на краю России,
Уткнувшись лбом о бронелист,
В своей железной керосинке
Сгорает заживо танкист.

А ещё есть свои варианты данной песни у лётчиков, матросов, партизан, ракетчиков, машинистов и даже водителей трамвая. Песня давно живёт своей жизнью, как и создавший её народ — то ударяясь в разнузданность и алкогольный угар, то, наоборот, отбрасывая всё лишнее и вновь обретая серьёзность, печальность и задушевность.

Под конец исследования я понял бесперспективность, да и ненужность поисков некоего «эталонного» варианта. Песню в первую очередь нужно петь, и я надеюсь, что мы с друзьями сделаем это ещё не раз. Но на всякий случай я выложу версию её текста, которая мне кажется более близкой к оригиналу и логичной:

Машина пламенем пылает,
А башню лижут языки.
Судьбы я вызов принимаю
Скупым пожатием руки.

Нас извлекут из-под обломков,
Поднимут на руки каркас,
И залпы башенных орудий
В последний путь проводят нас.

И похоронка понесётся
Родных и близких известить,
Что сын их больше не вернётся
И не приедет погостить.

И мать-старушка зарыдает,
Слезу рукой смахнёт отец,
И дорогая не узнает,
Каков танкиста был конец.

И будет карточка пылиться
На полке пожелтевших книг —
В танкистской форме, при петлицах,
И ей он больше не жених.

Источник

Артисты Театра Советской Армии – Моторы пламенем объяты

Текст песни «Артисты Театра Советской Армии — Моторы пламенем объяты»