Поездка в машине с мамой на коленях
Выходной или не случившаяся поездка на дачу
— Нет-нет-нет, я не хочу вставать. Сереж, воскресенье, семь утра! Надо на законодательном уровне запретить будить людей с утра пораньше в их единственный выходной! — Алиса отвернулась от мужа и зарылась в одеяло.
— Алиса, вставай! Надо на дачу ехать, соседи маме звонили, сказали что в дом кто-то влез! Вставай! — Сергей сдернул с супруги одеяло и услышал пару ласковых в свой адрес.
— Ты знаешь — я не могу! Меня прав лишили, а там мимо поста ехать. Ну Алиса, мама собралась уже!
Именно так началось воскресное утро в семье Оду****вых. Злая, как собака, Алиса проснулась и побрела в душ, наказав мужу налить ей чаю. Единственный выходной девушки полетел коту под хвост.
— Никуда не поеду! Никуда! Пусть на электричке пилят! — Алиса шипела под нос, наслаждаясь теплой водой.
Когда девушка вышла из душа, она услышала голоса на кухне — вот и ранние незваные гости пожаловали.
— Сережа, вы почему еще не готовы? — противный писклявый голос точно принадлежал Светлане Ивановне.
— Да-да, Сережа, мы думали, сразу поедем. А еще фифу твою ждать… — вторила матери Оля, сестра Сергея.
«Фифу ждать? Фифу? Я им сейчас покажу фифу!» — Алиса сняла халат и убрала полотенце. Она — у себя дома и никого не ждала в такую рань. Решительно открыв дверь, девушка пошла на кухню.
— Прикройся, бесстыдница! — взвизгнула Светлана Ивановна.
— И Вам доброе утро! — улыбнулась Алиса, подошла к столу и взяла чашку с чаем. — Какими судьбами в наши края?
— Сережа, что она себе позволяет? — возмутилась Оля.
— Я — у себя дома. А вот незваные гости сами знаете хуже кого.
— Алиса, пожалуйста! — попросил Сергей.
Алиса сходила до ванной, небрежно накинула халат и вернулась к своему напитку.
— Что расселась, как царица Савская? Поехали! — скомандовала Светлана Ивановна.
— На дачу! Петровна звонила, люди там чужие. Бомжи, наверно, влезли. Собирайся давай! — снизошла до ответа женщина.
— А кто сказал, что я куда-то поеду? — рассмеялась Алиса. — Я — плохой водитель и Вы мне не доверяете. Я помню. Электричка Вам в помощь! — пожала девушка плечами.
Сергея лишили прав на полтора года из-за каприза матери. Дело было на юбилее одной из тетушек, где собралась вся семья мужчины.
Изрядно наподдав, Светлана Ивановна собралась домой. Пешком — пройти три дома. Пешком? Нет, не барское это дело. Такси? Дольше ждать, быстрее на своих двоих добраться. А еще лучше — сын рядом сидит! И у него — машина!
— Я тебя родила, ты должен! Или ты мне не сын? Что ты как тряпка? Маму отвезти не можешь? — раздухарилась Светлана Ивановна.
— Давайте я Вас отвезу? — предложила не пьющая Алиса, покосившись на выпившего супруга.
— Ты? Не смеши меня! Ты водить не умеешь, не зря говорят — обезьяна с гранатой! Я тебе не доверяю.Ты — плохой водитель! — смеялась пьяная Светлана Ивановна.
Уговоры Алисе не помогли — ее муж поехал отвезти маму домой.
— Тут ехать-то всего ничего! Я туда и обратно! Все будет хорошо! — небрежно отмахнулся Сергей от жены.
Экипаж ДПС, освидетельствование, суд, лишение прав и штраф. 30 тысяч. Отвез мать, называется.
Права в семье остались только у Алисы. Привези-увези, чем частенько эксплуатировали Сергея мать и сестра, перестало работать — Алиса была непробиваема: «Я — не личный водитель, возьмите такси!».
— Алиса, что значит — электричка нам в помощь?
— То и значит! Сюда сами доехали, и до дачи доберетесь! — Алиса вновь пожала плечами, отставила чашку с чаем, залезла в холодильник и достала оттуда бутылку коньяка. Сделав демонстративный глоток, Алиса зажмурилась и продолжила: — Ой, я разве выпила? Что только спросонья не покажется, думала — это сок! Видите, теперь я при всем желании не смогу никуда ехать. Приятного всем дня, я дальше спать!
Алиса помахала ручкой гостям, онемевшим от такой наглости, и ушла в спальню.
Крики, вопли и возмущения, доносившие с кухни, были музыкой для ушей девушки. Она поерзала, поуютней устроившись на кровати, и закрыла глаза.
— Они домой уехали. Ну и зачем ты так? — осуждающе спросил Сергей.
— По хорошему они у тебя не понимают. Давай спать. Выходной же.
— Алис, надо на дачу съездить, вдруг воры еще там?
— Да нет там никого. Звонок Петровны — повод. Твоя мать уже месяц ноет, что надо ее на дачу за картошкой свозить. Я все отказываю. Были бы там воры — она бы туда поехала, а не домой. Спи!
— Думаешь? — с сомнением спросил Сергей.
Сергей лег на кровать и обнял жену. Проснулась пара только после обеда. Выходной удался.
ЧТОБЫ ВИДЕТЬ ВСЕ ИСТОРИИ мало поставить «Нравится» странице. Facebook следит, ставите ли вы лайки, делаете репосты и оставляете ли комментарии к анонсам публикаций в ленте.
Рассказка о том, как Ленка с сыном отдыхали на море
Больше всего на свете Ленка любила смеяться, танцевать и купаться в море. Смеялась она практически каждый день, танцевала при случае, а вот с морем было сложнее. И если оно ей летом не светило, год был прожит зря.
Помимо всех других достоинств у нашей мореманки было еще одно бесспорно ценное качество. Она не тонула. Как бы ни старалась пловчиха погрузить свое тело в морскую пучину, ее тут же выталкивало на поверхность, и поэтому болтаться в море она могла часами. Муж был уверен, что она в детстве проглотила поплавок. Уплыв куда-нибудь за линию горизонта, так, чтобы не было видно берега, она переворачивалась на спину, закладывала руки под голову, закидывала ногу за ногу и, блаженно улыбаясь, забыв обо всем на свете, предавалась своим мечтам. А вылезши на берег и обтряхнувшись, заявляла, что не мешало бы и окунуться, и отчаливала обратно.
Муж даже прикупил «позорную» трубу, чтобы наблюдать за ней с берега. Он должен был убедиться в том, что, уплыв с его глаз долой, она ему не изменяла. Но он мог быть абсолютно спокоен: во-первых, ни один здравомыслящий мужчина до этой любительницы свалить от всех подальше плыть бы просто не рискнул, а во-вторых, без подзорной трубы ее с берега не было видно.
Во времена развитого социализма муж каждый год вывозил семейство на море, если не на Черное, то хотя бы на Азовское, где они худо-бедно, но все же отдыхали. А вот когда страна вступила в новую фазу своего развития – в период первоначального накопления капитала – на море мог ездить только тот, кто первым накопил.
Ленка согласилась бы и в избушке без удобств жить, и жратву сама готовить, и кастрюли драить вместе со сковородками, только бы на море.
И тут ей подфартило. Опять же благодаря ее неукротимой жажде общения. Клуба авторской песни Ленке показалось мало. Она влезла еще и в городское общество туристов, хотя к последним имела весьма слабое отношение и туристкой могла себя назвать с очень большой натяжкой.
Последний раз (он же и первый) она ходила в поход еще будучи студенткой 1-го курса института. Их группа на два дня отправилась на природу. Новоявленная туристка предусмотрительно сложила в сумку и пижамку, и комнатные тапочки, и пеньюар, и, конечно же, термобигуди, но не взяла стакан, и водку пришлось хлебать прямо из горла. Поход закончился благополучно, и теперь Ленка точно знала, что нужно туристу для полного счастья.
Поэтому, когда мама Люда – руководитель всех туристов – объявила, что набирает отряд детей школьного возраста для поездки на турбазу на Черное море, Ленка в тот отряд записалась первой, а вторым включила в список своего сына.
Итак, отряд был сколочен, деньги сданы, автобус заказан, продукты закуплены. Поцеловав на прощание мужа, взвалив на себя часть скарба, который состоял из четырех сумок (еще две она навьючила на сына), водрузив на голову огромную соломенную шляпу, а на нос солнцезащитные очки, Ленка бодро зашагала к месту сбора. Сзади бодро плелся сын.
Мать его была женщиной основательной и очень предусмотрительной: уезжая даже на один день, вещи она брала на все случаи жизни. А случаи могли быть разные: жарко, очень жарко, просто холодно, очень холодно, мог подуть сильный северный ветер, выпасть град или пойти снег (она читала, что когда-то такое было). Особые виды одежды и обуви предназначались для походов в горы, выходов в город, посещения музеев, осмотров достопримечательностей, игр на свежем воздухе, песен у костра и танцев под луной. Отдельная сумка была забита посудой, включая кофеварку и портативную электроплитку. И почему-то, очень много места заняли всякие там мелочи: грелка, утюг, массажер, будильник, ковшик, зонтик, два складных стульчика, кремы, лосьоны, косметика и, конечно же, тазик для мытья ног.
Не забыла Ленка сложить и настольные игры, а также книги на русском и английском языках, радиоприемник и кассеты с записями своих любимых классических произведений. Магнитофон муж ей, к сожалению, не дал, но ведь кто-то же возьмет. Удочки для рыбалки, спиннинг и надувную лодку Ленка по доброте душевной оставила мужу – ему предстоял скучнейший отдых на даче. А вот гамак тот выдрал у нее из рук в последнюю минуту, видя, что мягкие уговоры на жену не действуют.
Отдельным списком шли лекарства от всех видов болезней, к ним прилагались бинты, вата, горчичники, йод, зеленка, мазь Вишневского и еще много всяких разных баночек, но что в них – Ленка понятия не имела.
Последним штрихом в сборах был выбор постельного белья: Ленка не знала, какого размера им выдадут одеяла и подушки, поэтому взяла наволочки, простыни и пододеяльники разных размеров. И на всякий случай прихватила еще две маленьких подушечки.
Погода все дни стояла изумительная, море Ленка любила любое, а окружающая природа напевала мысль о рае, поэтому все мелкие неурядицы настроение не портили, а воспринимались легко и беззаботно.
Ну подумаешь, что вместо 8 часов тряслись в раскаленном автобусе 18 – кто знал, что при такой жаре вода в моторе закипит и придется периодически останавливаться и ждать пока она остынет.
Ну и ладно, что из-за сумок некуда было девать ноги и на них приходилось садиться, а когда совсем уж затекали, то и становиться.
А то, что по приезде выкинули два ведра корейской морковки из сухого пайка – так кто ж о ней в такую жару вспомнил? Народ пить хотел, а не морковку лопать, причем корейскую.
И даже то, что вместо роскошных корпусов на морском берегу под деревьями стояли палатки, Ленка восприняла как само собой разумеющееся – в таком сказочно красивом месте они располагались. Корпуса бы туда не влезли.
Ну и фиг с ними с раскладушками, на которых могла поместиться только верхняя часть взрослого туловища. Ленка собиралась спать в море. Она кисла в воде до такой степени, что наблюдающие боялись, как бы она не превратилась в медузу.
Будильник остался невостребованным – Ленка вообще не ложилась. На это были свои и весьма веские причины: во-первых, пить водку с персоналом можно было только по ночам, а во-вторых, лагерь требовалось караулить от посторонних лиц. А поскольку в лагере пребывало ее собственное чадо, самоотверженная мать могла стоять на посту по стойке смирно, не смыкая глаз несколько суток кряду.
Чадо было бы вполне счастливо, если бы не мамашка.
Каждые пятнадцать минут Ленка соколиным взором высматривала его худощавую фигурку и бросалась к нему со всех ног, чтобы прояснить ситуацию на данный момент: проснулся ли он, как он спал, не кусали ли его мухи, поменял ли он трусы, не жмут ли ему носки, хватило ли еды, может он хочет добавки.
Сын краснел, опускал глаза и тихо просил мать уйти подальше. Ленка послушно уходила, но недалеко, а через 5 минут неслась назад, умоляя ребенка надеть кепку и прикрыть спину футболкой от палящего солнца.
В море, когда отряд купался, она наворачивала вокруг сына круги, готовая, как дельфин, в случае чего, головой выталкивать его на поверхность. Но сын тоже плавал не хуже дельфина, и с таким же успехом сам мог вытолкать мамашку, и желателно из воды и подальше.. Вечером она ходила вокруг сына с теплым свитером наготове, чтобы, когда тот зазевается, быстренько на него этот свитер натянуть. Но сын бдительности не терял и держался от мамани на безопасном расстоянии, чтобы успеть, если что, дать деру.
Приступ материнского сочувствия накатил на Ленку, когда отряд двинул в поход в горы. Как одному из самых старших детей, ее родной кровиноче доверили тащить тяжеленный рюкзак огромнейших размеров. Ленка, примазавшись сзади, старалась изо всех сил этот чертов рюкзак обеими руками подпихивать вверх. Останавливали ее только зверские взгляды сына, которые тот периодически бросал на нее через плечо.
А когда ее родного сыночка и еще одного такого же мальчика отправили с двадцатилитровым бидоном к источнику за водой, она чуть ли не впала в истерику. Полчаса она убалтывала тщедушного плаврука Толика пойти навстречу ребятам и помочь им донести злополучный бидон, убеждая его в том, что у них может опуститься грыжа, а ему её все равно уже вырезали. И когда она его почти уболтала, на дороге показались веселые водоносы, которые шли бодрым шагом, легко покачивая бидончиком.
Каждый день после завтрака отряд уходил в лес, где разбредался в поисках хвороста. Мучимая тяжкими подозрениями, что ее ребенок может заблудиться или вздумает ухватить непосильное для себя бревно, бдительная мать следовала за ним по пятам, прячась за кустиками или деревьями, намереваясь в случае опасности незамедлительно броситься на помощь. Сын делал вид, что не замечает мамашкиных ухищрений, хотя не заметить ее было трудно, а не услышать – тем более.
Дело кончилось тем, что Ленка, зорко высматривая за деревьями родимую фигурку, не заметила под ногами яму и с дикими воплями туда скатилась. Сын тут же оказался рядом, с непроницаемым лицом извлек мать из ямы и с позором отправил обратно в лагерь.
Но никогда она еще не испытывала такого смертельного ужаса, который она пережила, когда ее сын вместе с мамой Людой, плавруком Толиком и еще тремя старшими ребятами отправились в город за хлебом и спичками и не вернулись в лагерь по прошествии 4-х часов, хотя ходу до города было минут 40.
Нечто подобное она пережила, когда сыну было 2 года, и они всей семьей отдыхали на море. Ленка оставила его возле домика в куче песка с ведерочком и совочком на 5 минут, а когда вернулась, то на куче песка обнаружила только ведерочко, а совочка с сыночком не было.
Ленка сошла с ума сразу, не раздумывая.
Она носилась взад-вперед по морскому берегу и, заливаясь слезами, звала сына. Хватая за руки попадающихся на ее пути людей, она молила их вспомнить, не встречался ли им мальчик без ведерочка, но с совочком.
Муж, внешне спокойный, но очень бледный, методически осматривал все близстоящие домики и закутки.
Сыночек все это время стоял со своим совочком за решетчатым забором соседнего павильона и с любопытством наблюдал за обезумевшей матерью.
Дочь, которая была на год старше братика, подошла к матери, потянула ее за руку и молча указала на ребенка.
Ленка от радости обезумела еще больше. Она бросилась к решетке и начала ее дико трясти, а потом полезла по ней наверх, чтобы скорее достать свое чадо. Подошел муж, вывел через калитку сына, снял с решетки жену и молча повел всех домой.
Один конец трехметровой веревки Ленка привязала к своей руке, а второй обкрутила вокруг ручонки сыночка и не снимала ее даже на ночь.
И вот спустя столько лет сын снова пропал.
Первые два часа Ленка держалась спокойно, только каждую минуту выбегала на дорогу в надежде увидеть приближающуюся к лагерю суперкоманду. Но к исходу четвертого часа услужливое воображение стало рисовать ей страшные картины: сынок в городе решил покататься на лошади, и та его сбросила и еще лягнула впридачу. Сын отстал от группы, заблудился и не может найти в горах тропу, которая привела бы его обратно в лагерь. Нет. Ещё хуже. Он решил с вершины горы посмотреть вниз, на море, поскользнулся, упал и покатился вниз. Этого бедная мать вынести уже не могла.
Она выскочила из лагеря и изо всех сил припустила в гору. В городе она оказалась через полчаса. Там она хватала всех, кто попадался ей на пути, и с рыданиями в горле спрашивала, не встречал ли кто группу подростков с рюкзаками, набитыми хлебом и спичками. И с ними должна была быть еще одна большая тетя.
Она даже разыскала лошадь, на которой мечтал покататься ее сын, и хозяин лошади сообщил ей, что не далее как час назад группа товарищей с рюкзаками и с большой тетей по очереди катались на его лошади, а потом подались в лагерь.
Вначале Ленка хотела оседлать лошадь, но потом решила, что скатится вниз гораздо быстрее, чем та доскачет и, действительно, через десять минут она уже была на месте.
Своего сына она застала за миской каши, которую тот уплетал за обе щеки и втайне радовался тому, что мамашка его куда-то подевалась и не стоит у него за спиной и не сует ему в рот кусок хлеба или печенья.
А Ленка была так счастлива увидеть свое чадо живым и невредимым, что даже не поинтересовалась, где они столько времени пропадали и что делали, а стояла, спрятавшись за большим деревом и с умилением наблюдала, как сыночек приканчивает вторую порцию каши.
Сын должен был заступить на ночное дежурство в 23-00. Он был очень горд этим своим поручением и уверил мамулю, что прекрасно справится сам.
Но он еще плохо знал свою мать. Встав на четвереньки и высунув взлохмаченную голову из палатки, Ленка, как ночной диверсант, наблюдала за тем, как расползались спать дети, за ними и взрослые, а сын сидит у костра и с умным видом подбрасывает в него сухие веточки.
И еще одно воспоминание приятно грело душу. Поход на гору Зюрбаган. Вернее, не само восхождение на гору, а возвращение домой, потому как по горам лазить – это вам не в море киснуть.
Первые 15 минут Ленка бодро шагала в хвосте отряда. Было раннее утро, солнце еще не достаточно раскалилось. Остальные 10 часов похода она на чем свет стоит кляла тот момент, когда сдуру согласилась переться в гору, вместо того, чтобы валяться в тени под деревом и любоваться этой клятой горой снизу.
Было, конечно и оправдание перед собственным внутренним голосом, который до последнего момента уговаривал ее не делать глупостей – не поддаваться искушению: во-первых, ей это показалось романтичным, а во-вторых, впереди отряда шествовал ее сын, а она следовала за ним, как нитка за иголкой.
Но какое же это было блаженство, когда она наконец-то скатившись с горы, плюхнулась в море, и ее распухшие конечности ощутили прохладу воды. Стоило ради этого, высунув язык, обливаясь потом, карабкаться на четвереньках по каким-то козьим тропам и ощущать себя покорителем горных вершин.
Но как бы прекрасно не проводила Ленка с сыном время на море, все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Последние сутки она практически из воды не вылазила, и сын периодически захаживал на берег, чтобы узнать, не подалась ли мать в Турцию.
На обратном пути багаж пополнился: к шести сумкам добавилась седьмая, доверху набитая дарами моря: камнями всех размеров, рапанами, разнокалиберными ракушками и засушенными крабами.
Когда автобус прибыл к тому месту, откуда и начиналось их путешествие, Ленка была несказанно удивлена, заметив среди встречающих фигуру супружника. Еще больше она удивилась, когда он взял у нее половину сумок и поцеловал ее в нос.
Поездка в машине с мамой на коленях
Bнезапнo он напиcал мне:
“Это было потрясающе, мамочка”
“Это не может повториться. ”
Так что, когда я закончила уборку, я снова написала:
Он снова проигнорировал сообщение.
Я успокоилась, по крайней мере, физически и поняла, что после таких скачек чувствую себя полностью обезвоженной.
Выйдя из туалета, я увидела, что Pоб и Сэм болтают, ожидая меня в кабинке.
Mы пообедали и, хотя я всё время была встревожена, у моего сына было непроницаемое выражение лица, поскольку он не подавал никаких признаков того, что произошло. Kогда как, на моем лице было написано чувство вины.
Дважды Роб спрашивал, всё ли со мной в порядке.
Я просто притворялась голодной и измученной от необходимости так долго сдерживать мочу.
После обеда и большого количества воды мы приготовились продолжить путь.
Роб заправился, пока я была в туалете, так что мы были готовы ехать.
И меня снова охватила тревога.
И что теперь? Как я могу снова сидеть на коленях у Сэма?
Тем не менее, я ничего не могла сказать и альтернативы не было.
Хотя на этот раз, как только дверь закрылась, я прислонилась к ней и вытянула ноги между передними сиденьями. Моя киска была вне диапазона в этом положении. Я нашла Форт-Hокс защиты киски.
И в течение часа это работало. Сэм читал новую книгу Джеймса Паттерсона, пока я читала другую его работу. Интересно, что у нас с Сэмом было много общих интересов, в том числе нас обоих можно было отнести к заядлым читателям и у нас был один и того же любимый автор.
Просидите в любом положении в течение часа подряд и зад начнёт затекать, но всё же, несмотря на то что мне было очень неудобно, я отказалась передвинуться, хотя и начала немного извиваться.
Внезапно рука моего сына легла мне на колено, платье задралось достаточно высоко, чтобы показать ему изрядную часть ноги.
Hо он не двигался выше, она просто лежала там, как постоянное поддразнивание. постоянное напоминание.
Он убирал руку только, чтобы перелистывать страницы каждые пару минут, казалось, не обращая внимания на то влияние, которое это оказывало на меня, постоянное отвлекая моё внимание, хотя несколько часов назад это меня бы не беспокоило.
— Как у вас там дела, ребята? — спросил Роб через несколько минут.
— Моя задница онемела, — пошутила я, хотя это была правда.
— В трех милях отсюда есть живописное место, — Сказал он, — давайте остановимся и немного прогуляемся.
— Звучит неплохо, — ответила я.
— Да, мне бы не помешало размяться, — согласился Сэм, впервые за всю дорогу глядя мне в лицо.
Я быстро отвела взгляд, как будто снова оказалась в седьмом классе и ждала, что мальчик ответит да или нет в любовной записке, которую я только что передала ему.
Даже несмотря на то, что я сказала ему, что это не может повториться.
Несмотря на то, что он, казалось, уважал моё решение.
Теперь я чувствовала себя неуверенно и раздраженно, что он игнорирует меня. Мне казалось, что мне снова пятнадцать.
Следующие несколько минут я просто смотрела мимо бывшего мужа в соседнее стекло, пока мы не сбавили скорость.
Как только мы остановились, я повернулась спиной к двери и когда я это сделала, моя голая киска снова ненадолго коснулась члена Сэма, который вновь стал твёрдым.
Моя первая мысль была: — “Как долго он был таким?”
Моя вторая мысль: — “Почему он твёрдый?”
Третьей моей мыслью было: — “Сколько раз он сможет встать?”
Моя четвертая мысль была: — “Что, чёрт возьми, со мной не так?”
Я открыла дверь и вышла потянуться, радуясь тому, что оказалась на свежем воздухе. даже если было чертовски жарко и душно.
Поездка в машине с мамой на коленях
Прошло два года. На второй день приезда Серёжи Тётя снова истопила баню и привела детей мыться. Первым делом тётя попарила детей у себя на бёдрах. Сначала уложила Серёжу и похлестал его веничком, потом легла Люда и тоже получила свою порцию веничного прогрева. Попарив детей, тётя встала, поддала ковшиком горячей воды на камни печи и устроила себе веничную экзекуцию, да такую, что берёзовые листья летели по сторонам.
Серёжа сидел с Людой на скамейке и с любопытством смотрел как хлещется тётя Тамара. Скамейка нагрелась и Серёжа стал ерзать на ней. Это заметила сестра и хлопнув по своим бёдрам, пригласила семилетнего братика к себе на колени. Серёжа вопросительно взглянул на Люду и пожал плечами. В городе, Серёжа не видел нигде: ни дома, ни в школе, ни в транспорте, чтобы мальчики его возраста сидели у девочек на коленках. Все сомнения решила Людочка, взяв руками подмышки и пересадив его к себе на бёдра боком.
Пока тётя готовила воду, дети баловались. Девочка подняла мальчика сзади и покружила. Серёже опять стало приятно: голая спина и попка его чувствовала шёлковую горячую кожу своей сестры. Серёжа заметил, что его писюлька стала чуть больше, вытянулась в длину. Тётя снова разрешила Люде помыть Серёжу. Тётя помогла Люде помыть волосы и спину и занялась мытьём самой себя. Люда приготовила таз воды, намылила мочалку и стоя начала мыть Сёрёжу. Начала с головы. Дома его в ванне мыла мама, а здесь девочка. Но чувство лёгкого стыда окончательно ушло. Ласковые и ловкие её пальчики перебирали волосы. Серёжа немного даже опустил голову, чтоб сестрёнке было удобнее мыть голову.
Серёжа думал, что сестричка опять заведёт его меж коленок, но Люда предложила братику упереться руками о скамейку и стала натирать его спину мыльной мочалкой, прикасаясь бёдрами к попке. Серёже это показалось приятным. Бёдра девятилетней девочки, отметил Серёжа, заметно отличались от бедер мальчиков этого возраста. Они пошире и круглее. Закончив мыть спину братика, Люда зачерпнула ковшиком воду из тазика и облила туловище. Осталось домыть ягодицы и ноги Серёжи. А он, предвкушая удовольствие очутиться снова на руках сестры, заранее поднял руки и обнял её за шею.
Покачав братика на руках, Люда поставила его на ноги. Взяв за руку, она вывела Серёжу в предбанник одеваться. Здесь Люда опять подняла Серёжу на скамейку, сама залезла на неё и стала обтирать братика большим махровым полотенцем. Обтёрлась сама. Отложила полотенце в сторону, слезла со скамейки и помогла мальчику надеть трусики. Попадая ногой в трусики, Серёжа держался одной рукой за плечо Люды. Брючки он одел сам, также держась за плечо сестры. После того, как он одел майку и рубашку, Люда наконец- то занялась собой. Одевшись, девочка сняла братика со скамейки на пол и, взяв за руку повела из бани на улицу. Спросив согласия Серёжи, Люда снова подхватила его под бёдра и понесла на руках как куклу. У дома она спустила его на землю.
Прошло ещё два года. В предыдущем год Серёжа был отправлен в пионерский лагерь. От пионерского лагеря у него остались некоторые впечатления. Серёжа участвовал в конкурсе девочек из старшего отряда. Двенадцатилетние девочки соревновались за звание «лучшая нянечка». Необходимо было накормить малыша и укачать его на руках. «Малышей» конкурсантки выбирали сами из младших отрядов. Худенький и невысокий Серёжа тоже был замечен и выбран в качестве «малыша».
Он приник к ней и, обняв руками за шею, закрыл глаза. Разомлев от сытости и других приятных чувств, он и на самом деле уснул. Счастливая от предвкушения победы, девочка с умилением посмотрела на спящего на её руках девятилетнего малыша, покачала его и передала Серёжу его вожатой. Катю наградили за победу медалью «лучшая няня», цветами и коробкой конфет. Конфетами она потом угощала Серёжу. Она стала ему старшей подружкой и опекала до конца смены. Катя во время пеших прогулок водила за руку, а в транспорте держала его на коленях. Так как жили они в одном городе, возвращались из пионерлагеря тоже вместе, в одном автобусе. Расставаясь с Серёжей, она подхватила его на руки, поцеловала и подержав с минуту на руках опустила на землю.
А сейчас он снова встретился с любимой сестричкой. Люда тоже ждала его приезда. Во время его отсутствия она, конечно, нянчилась с младшими братишками своих одноклассниц. Все они отметили её как ласковую нянечку. Она пробовала покружить даже мальчиков на год младше себя и брала их на колешки. Но лучшие взаимоотношения были у неё с Серёжей. «Моя куколка» негласно, в душе, называла она его. Ей был приятен даже запах его пота.
При встрече Серёжа прыгнул на милую его сердцу сестричку и повис у неё на шее. Люда на голову оставалась выше его. Она в ответ прижала его к себе и, шутливо спросила, пойдёт ли он с ней в баню. Серёжа ничего не ответил, лишь сильнее прижался к Люде. На следующий день тётя истопила баню и приготовила бельё на себя и детей. Предварительно она спросила у Люды, помоет ли она Серёжу, не будет ли она стесняться подросшего мальчика или лучше это сделать тёте. Люда ответила, что если Серёжа не будет стесняться, то и у неё не будет стеснения.
Серёжа в это время гонял мяч. Люда пошла за ним. Она поиграла с ним в мяч, а потом, улучив момент, обняла его сзади и покружила. Когда Люда предложила Серёже идти с ней в баню, он помолчал немного, так как дома в ванной он уже мылся сам, но согласился с условием, что будет мыть себя сам. Они пошли в баню, взявшись за руки, но через пару шагов Сережа поскользнулся, и ласковая сестрёнка подхватила его на руки.
В предбаннике, Люда, заметив некоторое смущение Серёжи при снятии одежды, предложила взаимное раздевание: Серёжа снимает с неё одежду, а она раздевает его. Мальчику это понравилось и он, войдя между бёдер девочки,( она сидела) довольно ловко и быстро снял с неё футболку. Она тоже стянула с него футболку и подставила мальчику свою спину, так как чтобы снять лифчик, ему нужно расстегнуть застёжку. Ловкие пальчики Серёжи быстро справились и с застёжкой. Взору его открылись маленькие, ещё только начинающиеся наливаться прелестью грудки. Серёжа, глядя на Люду, робко протянул руки и погладил их. Однако она прижала его руки к своей гордости, в её взгляде сквозило смущение.
Но еще большее смущение поразило Серёжу, которому предстояло снять штаны с девочки. Никогда он даже не представлял, что ему позволит раздеть себя девчонка, которая к тому же старше его. Заметив его смущение, Люда придвинула его руки к пуговицам на брючках. Ещё раз, окинув полуобнажённую Люду взглядом, он расстегнул пуговицы и, обняв торс девочки, стащил с неё штаны. Немного схитрив, как бы нечаянно, Люда стащила с Серёжи вместе со штанами и трусы. Плавки с себя она сняла сама, да Серёжа и не противился. Во первых ему достаточно оказалось снять с девочки штаны, даже встала торчком его трубочка, а во вторых Серёжа увидел её красивое обнажённое тело. Он видел, конечно, полуголых, в трусиках, девочек на пляже в лагере, но его Людочка с полноватыми круглыми бёдрами оказалась куда как прекрасней.
Серёжа и Люда пришли в парилку. Люда плеснула ковшиком кипятка на раскалённые камни, детей окутал горячий пар. Серёжа ждал, что она сейчас сядет на скамейку и посадит его на колени, но Люда усадила младшего брата на скамейку и села к нему на колени, обняв за шею. Серёжа предложил ей поиграть в игру «на кочках», в которую он играл с одноклассницами на переменах. Игра заключалась в следующем: девочки садили кого- нибудь к себе на коленки трясли коленями, изображая кочки и неожиданно раздвигали бёдра, роняя сидящего в «ямку».
Минут пять Люда попрыгала на его коленках. А потом настала очередь Серёжи падать в «ямку». Она села на скамейку и хлопнув по своим бёдрам, с улыбкой пригласила братика сесть на коленки. Серёжа прельстился голыми красивыми ножками своей двенадцатилетней сестры и присел к ней на самые кончики коленей. Люда придвинула его теснее к себе, поиграла с ним в игру «по кочкам», попросив привстать, положила колено на колено, а наверх опять посадила братика. Вставший членик мальчика свидетельствовал, что Серёжа испытал наслаждение, сидя голой попкой на горячем бедре сестры.
Насидевшись и напарившись вдоволь, дети пошли мыться. Серёжа попросил сестру покружить его. Люда сзади обняла его, приподняла и крутнула пару раз, потом подняла его спереди и покружила. Серёжа млел от удовольствия, соприкасаясь с обнажённым телом девочки. Голову каждый мыл себе сам, а потом Люда намылив мочалку, опять предложила брату мыть друг друга и, не дожидаясь ответа, упёрлась руками в скамью, чтобы братик помыл ей спинку.
Серёжа, держась за нижнюю часть спины, начал осторожно покрывать спину мылом. Его членик касался попки девочки. Люда, краснея от смущения, терпела несколько минут и, дождавшись, когда мочалка стала действовать в нижней части спины, поднялась и предложила Серёже наклониться.
Серёжа упёрся руками в скамейку, отпятив попку, а сестрёнка, намылив жирно мочалку, стала тереть его спинку. Серёжа чувствовал ягодицами нежную горячую кожу паха и бёдер сестрёнки. Его членик напрягся, на самом кончике выступила капелька прозрачной жидкости. В отличие от Люды, Серёжа готов был так стоять вечность, лишь бы голое тело девочки соприкасалось с его телом. Заодно Люда решила помыть у него и нижнюю часть тела.
По приказу сестры мальчик выпрямился, а она, подняв, поставила его на скамейку и прошлась мыльной мочалкой по ягодицам и ногам. Ловкие девичьи ручки сновали между ногами мальчика и, когда она случайно задевала и так уже возбуждённый членик, словно маслом по сердцу проводили по сердцу Серёжи. Помыв нижнюю часть Серёжиного тела, и доставив ему немало приятных минут Люда снова обхватила братца за пояс и сняла со скамьи.
В предбаннике, обтерев друг друга полотенцами. они затеяли игру со взаимным одеванием. Сначала Серёжа, сижа на корточках надел Люде трусики, пока она стояла, держась за его плечо. А когда сестра тоже, опустившись коленками к полу, надевала ему трусы, он держался обеими руками за ее плечи. За трусами последовали шорты. Людочка расширила в них отверстия и, взяв за лодыжку, направила ногу братика в штанишки. Одев друг друга, Люда и Серёжа вышли из бани взявшись за руки. Через пару шагов Серёжа попросился на руки и девочка, обняв за ягодицы, подняла девятилетнего мальчика на руки и так несла до самого дома.